Вампирея капитана Блада

Когда пришло время оснащать эскадру для набега на Маракайбо, не так давно предложенного покойным Левасером, у капитана Блада оказалось вполне достаточно и людей, и кораблей. Он легко набрал пятьсот в дым пьяных пиратов, а при желании мог бы навербовать себе и пять тысяч. Всё равно их брали мало что соображающими, в грязных кабаках, подсовывали договор, закрепляя его сальным отпечатком пальца, а в себя корсары приходили уже утром, на палубе корабля, далеко от берега, под суровый окрик боцмана и старших офицеров…

Более того, в этот раз доктор постарался максимально укрепить свои экипажи именно вампирами. Клыкастые корсары с Тортуги, успешно прошедшие «преображение», точно так же восхищались его успехами и выстраивались в очередь, дабы поступить под руку удачливого капитана. Блад без малейших сомнений заключил договор с полусотней самых вменяемых вампиров из рядов берегового братства.

Соглашения с ними, разумеется, были несколько иными, но вполне устраивающими обе стороны: не пить кровь ни у кого из своих, не высасывать пленных, за которых можно получить выкуп, не требовать никаких льготных условий по состоянию здоровья, кроме тех, на которые вправе рассчитывать остальные члены экипажа, не вступать в «фонд борьбы с коррупцией» и не кучковаться более чем по трое во избежание сговоров и мятежа.

Точно так же Питеру ничего не стоило вчетверо увеличить свою эскадру, но он предпочёл ограничиться тремя кораблями: «Арабеллой», «Ла Фудром» с командой в сто двадцать французов под начальством Каузака и захваченным «Сантьяго», оснащённым заново и переименованным в «Элизабет».

Это нежное, певучее имя они дали кораблю в честь великой королевы, во время царствования которой английские моряки проучили Испанию так же, как и сейчас собирался это сделать капитан Блад. Хотя нет, Блад без всякого патриотизма намеревался всего лишь банально грабить подданных кастильского флага. Командиром «Элизабет» он по блату назначил опытного в морском деле Хагторпа, что было горячо одобрено всей командой. На новое дело решили пойти в конце лета.

И вот в августе 1687 года небольшая эскадра Питера Блада совершила наконец так долго ожидаемое нападение на богатый город Маракайбо. Увы, но эта чётко запланированная операция прошла вовсе не столь гладко, как предполагалось. Начнём не с начала, а добавим тумана и интриги…

…Итак, на маленькой, выжженной солнцем пыльной площади внутри старенького форта бурлила неуправляемая толпа из нескольких сотен головорезов с трёх кораблей. В буйном споре, местами едва не переходящем в поножовщину, принимали участие, с одной стороны, Хагторп, Волверстон и Питт, а с другой – Каузак со своими офицерами, чья совместная трусость и паникёрство, собственно, и были всему причиной. Молчим, слушаем, запоминаем…

Каузак, встав на цыпочки, словно зайчик в детском саду, бессвязно обвинял капитана Блада во всех смертных грехах! Выглядел новый капитан «Ла Фудра», будто дешёвая иллюстрация самых заезженных пиратских штампов. Вымазанная в «крови», а по факту покрытая пятнами вина и компота блуза из синей бумажной ткани расстёгнута на грязной волосатой груди; за поясом кожаных штанов торчат кривой нож и целый арсенал пистолетов; на перевязи через плечо болтается ржавая абордажная сабля. И в довершение всего – красный шёлковый шарф на голове, завязанный на манер тюрбана. Да так, чтобы свободный конец свисал аж до пупа. Мечта парижских женщин! Пьер Карден завистливо курит в далёком будущем…

– Разве я не предупреждал всех вас, что всё идёт слишком гладко да сладко? – орал он, яростно топая кривыми ногами. – Брошенный форт. Да, этот самый, будь он проклят…

Пираты нестройно загудели. Они прекрасно знали Каузака как несносного вруна и болтуна, незнакомого с дисциплиной, зато готового всегда во всём искать виновных.

– А форт пустой! Ни-ко-го. Словно их всех вампиры высосали! Никто в нас не стрелял. Пушки молчали. Я тогда ещё заподозрил неладное. Но мы всё-таки плывём дальше, чуть ли не до Гибралтара[35]. И что же мы находим, развернувшись, а? Вооружённый до зубов город, у пристани которого стоят… Четыре! Испанских! Корабля!

Последние три буквы разнесло эхом. Корсары слушали вполуха, и то просто потому, что больше заняться было нечем, хоть дерись со скуки. Однако некоторые опытные люди понимали, чем именно чревата скучающая толпа…

– Я снова предупреждаю капитана Блада, я говорю ему, что это «ж-ж-ж» неспроста! Но он меня не слушает, он меня посылает в ту же «ж-ж-ж…» раком-лесом! А ведь мы вляпались во всё это только из-за дурацкого упрямства вашего замечательного Питерика Бладика!

Ничего нового бретонец не сказал, все и так прекрасно понимали, в каком хреновом положении они находятся. Четыре испанских галеона плюс пушки городских укреплений делали лобовой штурм Маракайбо попросту невозможным: три корабля Блада были бы в хлам изрешечены за пятнадцать минут, подойди они на расстояние пушечного выстрела.