Вампиры ночи

Он вскакивает и притягивает меня к себе, положив обе руки за мою спину. Лукка целует мою шею, размазывая кровь Дмитрия по всей ключице. Через минуту мое дрожащее тело и прерывистое дыхание приходят в норму, однако он меня не отпускает.

– Ты спасла мою жизнь. Для меня ты настоящий герой, Ведьмочка, – шепчет Лукка мне на ухо.

– Пойдем, – говорю я, взяв его за руку. Он тоже дрожит, но в это сложно поверить, глядя на его кровавую улыбку. – Давай уберемся отсюда до того, как твой брат нас найдет.

– Слишком поздно, – раздается совсем рядом голос Константина. – Я уже здесь.

Глава двадцать девятая

Я сразу замечаю, что Константин сменил одежду, в которой он был при последней нашей встрече в клетке. Теперь на нем костюм-тройка из темно-синей шерсти с тонкой принтованной полоской и начищенные кожаные туфли. В отличие от своего брата, Константин явно не спал, в то время как я страдала в одиночестве в своей камере.

Он опускает взгляд на вышибалу, развалившегося на полу. Димитрий остался в звериной форме. Интересно, как Константин объяснит уборщикам, что делает огромный полярный медведь в центре стриптиз-клуба с блестящей шпилькой в голове.

Получается, Асель отомстила чудовищу. Хоть мне и хочется улыбнуться, я этого не делаю.

– Удивлен видеть тебя здесь, мой младший брат, – произносит Константин, разглядывая кровь на груди и одежде Лукки. Тот держит меня за руку, и я слегка вздрагиваю, замечая, что Константину это не нравится.

– Обычно ты не суешь нос в мои коммерческие проекты, – говорит он.

– Саския – не твой коммерческий проект, – шипит Лукка. – Она человек. Ты держал ее в клетке, Костя, ты делал ей больно. Я забираю свои ключи от машины и увожу ее отсюда.

– Ты же знаешь, что она репортер? – отвечает ему Константин. – Она работает на «Кровавую хронику».

Лукка не слышит звона лжи, и боль, отражающаяся в его глаза, сжимает мое сердце. Он оборачивается ко мне и убирает руку.

– Отпусти ее, брат, – снова обращается к Константину Лукка.

– Не могу. Если я на это пойду, она первым делом расскажет о том, что мы сделали.

– Что ты сделал!

Константин поворачивается к брату, его лицо в нескольких сантиметрах от лица Лукки.

– Все, что я когда-либо делал, я делал для тебя, – произносит он очень тихо, заставляя рой мурашек пробежать по моей коже. – Твоя дорогая одежда, эти нелепые машины, на которых ты ездишь, наш особняк – кто за это платит? Я заботился о тебе в детстве и забочусь о тебе до сих пор. Я обеспечиваю тебя всем, Лукка. Благодаря мне ты счастлив. Сейчас я на пороге великого открытия, у нас есть шанс вернуться к тому, кем мы когда-то были. Все, что ты хочешь, ты сможешь делать при солнечном свете, у тебя будет бесконечная сила, только за счет нескольких ничтожеств, не имеющих ни для кого никакого значения… Вроде нее.

Константин срывается с места и резко хватает меня за горло.

– Отпусти ее! – кричит Лукка, пока его брат тащит меня к одной из маленьких сцен и швыряет в танцевальный шест. Со всей силы я ударяюсь головой о металлический столб и, оступаясь, падаю на спину. Он достает из кармана пиджака несколько удлиненных стяжек и связывает мои запястья вокруг шеста.

– Кто, черт возьми, носит в кармане кабельные стяжки? – произношу я, стараясь скрыть страх в моем голосе.

– Вампир, которому нужно держать таких девочек, как ты, под контролем. Я тебе говорил, что мы еще не закончили!

– Взгляни, кто на самом деле твой брат, Лукка, – выкрикиваю я. – Он опасен. Он убил твою мать голыми руками, потому что не мог себя контролировать.

Константин оборачивается к Лукке, его лицо искривляется в насмешке, будто все, что я говорю, пустой звук.

– Брат, – обращается он к Лукке, уверенными шагами сокращая между ними дистанцию. – Конечно, я не убивал нашу мать. Она ненормальная. Я бы никогда не стал тебе лгать.

Я слышу несколько звонов, и знаю, что Лукка тоже их слышит. Константин лжет и тем самым разбивает сердце своему брату.

Глаза Лукки медленно расширяются от ужаса, он мотает головой из стороны в сторону и уходит. Дойдя до стены и сползая по ней, Лукка падает на пол. Он прижимает к себе колени и обхватывает голову руками. Затем начинает раскачиваться.

Константин подходит к нему и кладет руку на его плечо.

– Иди домой, Лукка. Я разберусь с Ведьмой. Ей не будет больно. Иди, выпей немного шаманского, послушай какую-нибудь музыку, отдохни. Все будет хорошо.

Ложь Константина звенит в моей голове. Лукка прижимает ладони к ушам, делая себя все меньше и меньше, раскачиваясь и бормоча себе под нос.

– Я думал, ты хороший, – говорит он. – Я думал, ты хороший.

Лукка поднимает взгляд на Константина, по его лицу текут слезы.

– Ты говорил, что наша мама убила себя! – кричит он. – Ты говорил, что это произошло из-за того, что сделал я. Что это была моя вина, что нас обратили, и она покончила собой, потому что я был Вампиром, не контролировал себя, и она меня боялась.

Лукка сотрясается на полу, его тело свернулось в тесный клубок, и я представляю, как он так сидел, будучи забытым всеми ребенком.