Вампитеры, фома и гранфаллоны

ФРАНКЕНШТЕЙН: Ну что же, моя дорогая Сильвия, пора объяснить вам то, что я хотел вам сказать все эти годы. Каждый орган, находящийся там, внизу, способен позаботиться о двоих человеческих существах, а не об одном. Все трубки и провода спроектированы так, что к ним в считаные секунды можно подцепить второго человека. (Тишина) Вы понимаете, Сильвия? (Молчание. ФРАНКЕНШТЕЙН, страстно.) Сильвия! Я буду тем вторым. Ни один брак на свете не сравнится с нашим. Все величайшие истории любви померкнут перед нашей любовью. Ваша почка станет моей почкой! Ваша печень – моей печенью! Ваше сердце – моим сердцем. Мы будем жить в столь совершенной гармонии, Сильвия, что боги от зависти станут рвать на себе волосы.

СИЛЬВИЯ: Вы этого так хотите?

ФРАНКЕНШТЕЙН: Больше, чем чего-нибудь в этом мире.

СИЛЬВИЯ: Ну что ж, тогда – пожалуйста! (Она разряжает револьвер во ФРАНКЕНШТЕЙНА.)

СЛЕДУЮЩАЯ СЦЕНА

Та же палата через полчаса. Установлен второй треножник, на котором покоится голова ФРАНКЕНШТЕЙНА. ФРАНКЕНШТЕЙН и СИЛЬВИЯ спят. СВИФТ, рядом с которым стоит ЛИТТЛ, лихорадочно осуществляет последние соединения второй головы с механизмами, находящимся внизу. Рядом лежат гаечные ключи, горелка, прочие инструменты водопроводчика и электрика.

СВИФТ: Как-то так. (Выпрямляется, осматривается.) Как-то так.

ЛИТТЛ (смотрит на часы): двадцать восемь минут с момента первого выстрела.

СВИФТ: Слава богу, мы находились поблизости.

ЛИТТЛ: Конечно, вам нужен был водопроводчик.

СВИФТ (в микрофон): Чарли – мы здесь все установили. Как у вас там?

ЧАРЛИ (в переговорном устройстве): Все установлено.

СВИФТ: Дай им побольше мартини.

ГЛОРИЯ с остановившимся взглядом появляется в дверях.

ЧАРЛИ: Дал. Сейчас они будут на седьмом небе.

СВИФТ: Подкинь им еще и ЛСД.

ЧАРЛИ: Даю!

СВИФТ: Подожди! Я забыл про фонограф. (ЛИТТЛУ) Доктор Франкенштейн сказал – если это когда-нибудь случится, он хотел бы прийти в себя под определенную пластинку. Она среди других пластинок – простой белый конверт. (ГЛОРИИ) Попробуйте найти ее.

ГЛОРИЯ идет к фонографу, находит пластинку.

ГЛОРИЯ: Эта?

СВИФТ: Поставьте.

ГЛОРИЯ: Какой стороной?

СВИФТ: Не знаю.

ГЛОРИЯ: Одна сторона заклеена пленкой.

СВИФТ: Ставьте ту, что без пленки. (ГЛОРИЯ ставит пластинку на фонограф. В микрофон.) Будь готов разбудить пациентов.

ЧАРЛИ: Готов!

Пластинка начинает крутиться. Звучит дуэт Джанетт Макдональд и Нельсона Эдди «О, сладкая тайна жизни».

СВИФТ (в микрофон): Буди их!

ФРАНКЕНШТЕЙН и СИЛЬВИЯ просыпаются, исполненные радости и удовольствия. Сквозь полусон они наслаждаются музыкой, потом замечают друг друга и нежно улыбаются, как старые добрые друзья.

СИЛЬВИЯ: Привет, милый!

ФРАНКЕНШТЕЙН: Привет, дорогая!

СИЛЬВИЯ: Как ты себя чувствуешь?

ФРАНКЕНШТЕЙН: Отлично! Просто отлично!

Где-то там, на свободе, бродит маньяк!

Джек-потрошитель неоднократно получал комплименты по поводу того, как умело он расчленял женщин, которых убивал. «Установлено, что при вивисекции нижней части тела убитой были продемонстрированы изрядные анатомические навыки», – писала лондонская «Таймс» 1 октября 1888 года.

Теперь свой маньяк-потрошитель есть у Кейп-Кода. Фрагменты тел четырех молодых женщин в феврале и марте были найдены в Труро, в наспех выкопанных неглубоких могилах. Тот, кто это совершил, не слишком хорошо владел ножом. Он порубил женщин, как предполагает полиция, либо кусторубом, либо топором. И сделал это достаточно быстро.

По крайней мере две из женщин, школьная учительница и студентка колледжа из Провиденс, что на Роуд-Айленд, были застрелены из револьвера. Так как жертвы были разрублены на много кусков разного размера и формы, только убийца мог сделать достаточно веское предположение относительно действительной причины смерти. Возле корней дерева неподалеку от могил обнаружили испачканную веревку. Веревкой была обмотана и голова одной из жертв. Детали ужасны и вызывают жалость вместе с тошнотой.