Вампитеры, фома и гранфаллоны

ВОННЕГУТ: Я не думаю, что он воплощение зла. Но Никсон не любит американский народ, и это ввергает нас в депрессию. Президент, особенно благодаря телевидению, может стать чрезвычайно эффективным учителем. Я не знаю, какими исполнительными полномочиями он наделен, насколько самостоятельно его правительство, но президент может оказывать влияние на наше поведение, способен подвигнуть нас в сторону либо зла, либо добра. Если сегодня он станет нас чему-нибудь учить, завтра мы будем вести себя в соответствии с его уроком. Все, что ему нужно сделать, – появиться на экране телевизора. Если он скажет, что наши соседи в беде, нам нужно лучше к ним относиться, мы так и поступим. Но уроки, которые нам преподает Никсон, – гнусные. Он научил нас презирать бедных за то, что те не в состоянии решать свои проблемы. Научил любить процветающих больше, чем неудачников. Никсон мог бы сделать нас гораздо гуманнее и оптимистичнее одним своим появлением на экране. Он мог бы сделать нас конфуцианцами.

«ПЛЕЙБОЙ»: Конфуцианцами?

ВОННЕГУТ: Да. Быть вежливыми друг с другом – вне зависимости от того, насколько мы сердиты или разочарованы. Уважать старость.

«ПЛЕЙБОЙ»: Гуманность и оптимизм составляли часть программы, с которой пытался выиграть Джордж Макговерн. Как вы можете объяснить его проигрыш?

ВОННЕГУТ: Он провалился как актер. Ему не удалось на камеру создать персонаж, которого мы бы полюбили или возненавидели. Поэтому Америка и проголосовала за то, чтобы его убрали из эфира. Американской аудитории не интересна частная жизнь актера, ей не хочется, чтобы шоу продолжалось только потому, что актер достоин уважения, правдив и холит в своем сердце – даже в рамках личной жизни – интересы нации. Значение имеет только одно: он сможет нас завести? Это национальная трагедия – то, что из общества мы превратились в аудиторию. И бедный Макговерн сделал то, что обычно делает актер по поводу неудавшегося представления. Ругает сценарий, выбрасывает в мусорную корзину часть своего старого материала, а он, к слову, был замечателен, требует новый материал, который, собственно, не что иное, как старый материал актеров прошлых лет, с каким они когда-то имели успех. Наверное, он не победил бы даже в том случае, если был бы Кларком Гейблом. У его оппонента были слишком сильные контраргументы: страх, вина и ненависть, которые белый человек чувствует, когда видит потомков тех, против кого совсем недавно совершил невероятное преступление – держал в качестве рабов. Ну разве не научная фантастика? Современная страна с чудесной Конституцией похищает людей и превращает их в машины. Вскоре подобная практика была прекращена, но мы получили миллионы потомков тех похищенных, которые расселились по всей стране. А вдруг они окажутся настолько человечными, что пожелают возмездия? Мнение Макговерна состояло в том, чтобы относиться к этим людям как ко всем прочим. Белый электорат, напротив, считал это опасным.

«ПЛЕЙБОЙ»: Если бы вы были кандидатом от Демократической партии, что бы противопоставили Никсону?

ВОННЕГУТ: Я бы противопоставил бедных и богатых. Заставил бы бедных признать, что они бедны. Арчи Банкер не считает себя бедным, но в действительности он – бедный, напуганный человек. Я убедил бы Арчи в том, что он не только бедный, но с каждым днем становится все беднее, а правящий класс грабит его и лжет ему. Меня приглашали подбрасывать идеи для компании Макговерна. Но по моим предложениям сделано ничего не было. Я хотел, чтобы Сардж Шрайвер сказал людям: «Вы ведь не очень счастливы, правда? В этой стране все несчастны, кроме богачей. Что-то здесь не так. Объясню, в чем проблема: все вы и каждый из вас очень одиноки. Вас разлучили с соседями. Почему? Богачи будут и дальше отнимать у нас наши деньги, если мы не объединимся. Они станут и дальше забирать у нас нашу силу. Они хотят, чтобы мы были одиноки, сидели по домам со своими женами и детьми, смотрели телевизор – так нами легче манипулировать. Под их дудку мы будем покупать то, что выгодно им, голосовать за то, что они нам предложат. Как американцы победили Великую депрессию? Сплотились. В те времена люди из профсоюзов называли друг друга «братья» и «сестры», и они действительно имели это в виду. Мы вернем тот утраченный дух. Братья и сестры! Мы будем голосовать за Макговерна и вернем нашу страну на дорогу жизни. Объединимся с соседями, чтобы вычистить наши города, выбросить мошенников из профсоюзов, опустить цены на мясных рынках. Вот наш лозунг для американского народа: «Мы больше не одиноки!» Вот такая демагогия мне нравится.

«ПЛЕЙБОЙ»: Вы считаете себя в определенном смысле радикалом?