Читаем Ван Гог. Письма полностью

При таком исполнении портрет не рискует стать подражанием Ари Шефферу только

потому, что фон, как в «Святом Августине», изображает небо: Ари Шеффер как колорист –

пустое место.

Напротив, он скорее будет соответствовать тому, что искал и нашел Эжен Делакруа в

своем «Тассо в темнице» и многих других картинах, изображающих подлинного человека. Ах,

портрет, портрет с глубокой мыслью, портрет – душа модели – вот что обязательно должно

появиться!..

Я попеременно поглощен двумя мыслями. Первая – это материальные трудности: как

вывернуться, чтобы обеспечить себе возможность существовать; вторая – работа над

колоритом. Я постоянно надеюсь совершить в этой области открытие, например, выразить

чувства двух влюбленных сочетанием двух дополнительных цветов, их смешением и

противопоставлением, таинственной вибрацией родственных тонов. Или выразить

зародившуюся в мозгу мысль сиянием светлого тона на темном фоне.

Или выразить надежду мерцанием звезды, пыл души – блеском заходящего солнца.

Это, конечно, не иллюзорный реализм, но разве это менее реально?

532

Ни Гоген, ни Бернар мне опять ничего не пишут. По-моему, Гоген просто-напросто

плюнул на все, видя, что дело тут быстро не сладишь; я же, со своей стороны, видя, что Гоген

вот уже целых полгода как-то выкручивается, перестал верить, что ему необходимо немедленно

прийти на помощь.

Словом, будем соблюдать осторожность. Ведь если ему здесь не понравится, он, может

быть, начнет упрекать меня, зачем я звал его в эти края. А я не желаю упреков.

Нам с Гогеном, естественно, никто не мешает и впредь оставаться друзьями, но я

отчетливо понимаю, что мысли его заняты чем-то другим.

533 note 59

После нескольких тревожных недель выдалась, наконец, и более отрадная. Беда одна не

ходит, но и радость тоже. Денежные неприятности с хозяином моей гостиницы так угнетали

меня, что я решил воспринимать их лишь с комической стороны. Я наорал на вышеназванного

содержателя гостиницы, хотя он в общем-то человек неплохой, и объявил, что, раз я переплатил

ему столько денег зря, мне придется в возмещение своих расходов нарисовать его паршивую

лавочку. Словом, к превеликой радости хозяина, почтальона, которого я уже написал,

полуночников завсегдатаев ресторана и своей собственной, я три ночи напролет сидел и

работал, а спал днем. Я часто думаю, что ночь более оживленна и более богата красками, чем

день. Не смею, конечно, утверждать, что картина возместит мне деньги, переплаченные

хозяину: она одна из самых уродливых моих вещей и равнозначна «Едокам картофеля», при

всем несходстве обоих полотен.

В этой картине я пытался выразить неистовые человеческие страсти красным и зеленым

цветом. Комната кроваво-красная и глухо-желтая с зеленым бильярдным столом посредине;

четыре лимонно-желтые лампы, излучающие оранжевый и зеленый. Всюду столкновение и

контраст наиболее далеких друг от друга красного и зеленого; в фигурах бродяг, заснувших в

пустой, печальной комнате, – фиолетового и синего. Кроваво-красный и желто-зеленый цвет

бильярдного стола контрастирует, например, с нежно-зеленым цветом прилавка, на котором

стоит букет роз.

Белая куртка бодрствующего хозяина превращается в этом жерле ада в лимонно-желтую

и светится бледно-зеленым.

И сделал с этой картины рисунок, подкрашенный акварелью, завтра пошлю его тебе,

чтобы ты мог составить представление о вещи.

На этой неделе я написал также Гогену и Бернару, но в письме касаюсь только картин,

чтобы не поссориться с ними из-за того, из-за чего ссориться, видимо, и не стоит.

Приедет Гоген или нет – не знаю, но уж если я заведу обстановку, то у меня будет свой

дом, свое жилье (хорошее или плохое – это другой вопрос), где я не буду терзаться мыслью о

том, что у меня нет крыши над головой.

Искателем приключений хорошо быть в 20 лет; когда же тебе стукнуло 35, в этом мало

приятного…

– Меня очень порадовало, что Писсарро находит «Девочку» заслуживающей внимания.

Не говорил ли он чего-нибудь и о «Сеятеле»? Позднее, когда я продвинусь дальше в избранном

мною направлении, «Сеятель» навсегда останется первым опытом такого рода.

«Ночное кафе» продолжает «Сеятеля»; то же могу сказать о голове старого крестьянина

и «Поэте», если только мне удастся закончить эту картину.

Цвет нельзя назвать локально верным с иллюзорно-реалистической точки зрения; это

цвет, наводящий на мысль об определенных эмоциях страстного темперамента.

Поль Мантц, посмотрев выставку на Елисейских полях, которую видели и мы с тобой, и

увидев страстный и напряженный эскиз Делакруа к «Ладье Христа», воскликнул в одной из

своих статей: «Я не знал, что можно стать таким страшным с помощью зеленого и синего

цвета».

То же восклицание исторгает у тебя и Хокусаи, но уже посредством линий, рисунка;

недаром же ты пишешь: «Волны у него – как когти: чувствуется, что корабль схвачен ими».

Так вот, точно соответствующие натуре колорит или рисунок никогда не вызовут в

зрителе столь сильного волнения.

534

Я прямо с почты – отсылал тебе набросок новой картины «Ночное кафе» и еще один,

который сделал уже давно…

Вчера работал весь день – обставлял дом. Как меня и предупреждали почтальон с

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Шантарам
Шантарам

Впервые на русском — один из самых поразительных романов начала XXI века. Эта преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, протаранила все списки бестселлеров и заслужила восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя.Грегори Дэвид Робертс, как и герой его романа, много лет скрывался от закона. После развода с женой его лишили отцовских прав, он не мог видеться с дочерью, пристрастился к наркотикам и, добывая для этого средства, совершил ряд ограблений, за что в 1978 году был арестован и приговорен австралийским судом к девятнадцати годам заключения. В 1980 г. он перелез через стену тюрьмы строгого режима и в течение десяти лет жил в Новой Зеландии, Азии, Африке и Европе, но бόльшую часть этого времени провел в Бомбее, где организовал бесплатную клинику для жителей трущоб, был фальшивомонетчиком и контрабандистом, торговал оружием и участвовал в вооруженных столкновениях между разными группировками местной мафии. В конце концов его задержали в Германии, и ему пришлось-таки отсидеть положенный срок — сначала в европейской, затем в австралийской тюрьме. Именно там и был написан «Шантарам». В настоящее время Г. Д. Робертс живет в Мумбаи (Бомбее) и занимается писательским трудом.«Человек, которого "Шантарам" не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв, либо то и другое одновременно. Я уже много лет не читал ничего с таким наслаждением. "Шантарам" — "Тысяча и одна ночь" нашего века. Это бесценный подарок для всех, кто любит читать».Джонатан Кэрролл

Грегори Дэвид Робертс , Грегъри Дейвид Робъртс

Триллер / Биографии и Мемуары / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза