Ванда Здорная и Колдовские свитки

Бессознательно Ванда схватила камень и двинула острым краем в глаз чудовища. Оно взвыло от боли, тут же ударив по лицу когтистой лапой, но Ванде хватило мига, чтобы снова оказаться на ногах и быть начеку. Она тяжело дышала, но не спускала взгляда с окровавленной морды. Чудище ходило вокруг Ванды, выжидая удобной минуты. Оно вновь прыгнуло, Ванда упала на землю и откатилась в сторону.

Еще один прыжок. Снова мимо. Как в безумном танце, они кружились по площади, а зверь, в отличии от Ванды, был еще полон сил. Очередной прыжок и Ванда свернулась ежом, прокатилась под мощным туловищем, и тут же предплечье хрустнуло, как сухая ветка.

Спасти ее мог только дар, дремавший в ней с рождения. Дар, на который наложили печать, дар, который Ванда тщательно скрывала. Дар, который нельзя было использовать.

Чудовище зарычало и пригнуло спину, готовясь к прыжку.

Перехватив его взгляд, Ванда дала небольшой толчок и мантикора припала к земле, точно ласковый кот.

– Вот так, – прошептала Ванда, тщательно контролируя вырывающуюся силу. Позволить себе чуть больше – значило разрушить печать и выдать себя. Сердце забилось ровнее, но в какой-то миг сила вдруг перестала слушаться, не хотела литься по капле, готова была выплеснуться и затопить все вокруг. Испугавшись не удержать такой напор, Ванда замешкалась, и оцепенение зверя спало.

Ванда знала, что выдохлась. Ей оставалось лишь отсчитывать секунды до неминуемой гибели. Она зажмурилась, шепча одними губами «На помощь! На помощь!». Острое жало ударило точно в цель и мучительная боль в предплечье показалась просто ничтожной.

Она проваливалась бездну и уже не видела, как из воздуха, с громким щелчком, появился человек. Он был грязный и раскосмаченный, в густой рыжей бороде запутались колючие репейники. Человек тяжело дышал и озирался по сторонам. В руке он сжимал что-то наподобие заостренного металлического молота.

***

Ванда все еще судорожно сжимала в ладони камень, не в силах поверить, что выжила в неравной схватке. Не без усилия удалось открыть глаза. Правое плечо горело, словно обожженное. Кончиками пальцев она ощупала саднящую царапину на щеке.

Усталость взяла свое. Ванда старалась не думать о том, каким чудом ее голова на месте, куда делось чудовище и где она сейчас находится. Кровать была мягкой, в воздухе витал аромат свежей выпечки и запечённой тыквы, а на прикроватной тумбе горела лампа. Все это, в сумме с заботливо подотканым одеялом, подсказывало – она в безопасности.

– Тсс… – произнес откуда-то из-за угла знакомый голос. – Она спит.

– Я хотел поговорить с девчонкой.

– Свароже! Жунь, ты в своём уме? Девочка столько пережила. Я осмотрела рану, несомненно тебе известна тварь, едва не погубившая её.

– Защитная линия стёрлась. Китежу угрожают создания пострашнее мантикоры.

Послышался тяжёлый вдох.

– Я должен быть уверен, что девчонка будет держать язык за зубами. Нам не нужна паника. Ерш пытался восстановить линию, но ему удалось лишь частично. Ты же знаешь, Умилка, какими сильными заклинаниями чертили её.

– Да сохранят нас Боги. – Прошептала она. – Я заварила Ванде забудь-траву. Будь покоен, она ничего не вспомнит.

Едва услышав ее слова, Ванда поднялась с постели и выплеснула в открытое окно содержимое чаши. Умилка попрощалась с гостем и отворила дверь в палату:

– Уже проснулась? – Женщина стояла в дверях, держа в руках поднос с дымящимся ароматным кушаньем.

– Что произошло? – Растерянно спросила Ванда, с удовлетворением отметив, что голос звучал убедительно.

– По всей видимости, тебя укусила златокрылка, милая. – Взволнованно сказала Умилка. – Не переживай, укус я обработала. – Она бросила беглый взгляд на пустую чашу. – И, конечно, сообщила родителям. Они навещали тебя во время сна. Некоторое время тебе придётся провести в лечебнице. – Продолжала она. – Сейчас отдыхай, а я принесу ещё чаю. Он вернет тебе силы, – она потянулась за чашей и Ванда подала её, проглотив вертевшееся на языке: "и сотрёт память".

***

Ванда проснулась незадолго до полуночи. Тело затекло и невыносимо кололо. Поднявшись с постели, чтобы размять ноги, она обратила внимание на окно – даже сквозь задернутые шторы виднелся оранжевый диск луны, налитой, как спелое яблоко. Самое время для усиления колдовской мощи.

Что-то отвратительно холодное коснулось её ног и Ванда ахнула. Серебристый туман обволакивал ее, засасывая в себя, как трясина. По ощущениям туман не был похож ни на что. Вязкий, как смола, и холодный, как ледяная глыба, он был и густым и редким одновременно, становясь то белым, как молоко, то совсем прозрачным.

Морок!

Ванда закрыла глаза, зашептала оберегающее от колдовства заклинание:

– Как месяц не погасить, златых звезд не сосчитать, так и меня не одурманить не околдовать. Да останется разум мой ясным. Будьте мои слова крепки-лепки. Век по веку.

Когда комнату заполнил морок то не смог оплести Ванду усыпляющими нитями.