«Ваня Коммунист»

— Что же это получается, а? — снова спрашивает матрос. — Сам товарищ Ленин нам телеграмму шлет, в которой призывает верных революции красных бойцов громить мировую буржуазию! Сам Ленин!! Это понимать и прочувствовать надо!

Волнуется, невразумительно орет людское море.

— По такому случаю, товарищ Маркин, наша команда не хочет на «Ольге» плавать! Вся команда . категорически заявляет свой пролетарский протест!

Спокойно стоит Маркин рядом с разгоряченным матросом. Внешне спокойно. А в душе у него буря. Что затевает бесшабашная братва? Неужели нацелилась удрать на сухопутный фронт? Неужели решила бросить флотилию?

Если так, то придется бороться, придется доказывать, что такие настроения — измена делу революции.

Самое главное — точно выбрать время для того, чтобы вмешаться. Чуть опоздаешь — народ проникнется идеей и понесет! Маркин уже не раз убеждался в этом. В его памяти еще свежо воспоминание о том, как эти самые моряки, бесстрашно умиравшие за революцию, встретили появление нового военно-морского флага Республики. Только спустили с мачты флагмана красный флаг, только подняли новый — матросы примкнули штыки к винтовкам, сгрудились на палубе и заявили ультиматум: «Немедленно поднять революционный красный флаг или командующий является предателем, а раз так, то ждет его одно: смерть!».

Пришлось уступить: матросы разъярились не просто так, не из-за желания побузить. Им был ненавистен старый Андреевский флаг, а новый самую малость напоминал его.

Но сегодня он, Маркин, ни за что не уступит!

А тут матрос неожиданно выпалил такое, отчего сердце у Маркина радостно забилось и даже глаза стали влажными:

— От имени всего экипажа прошу переименовать наш корабль! Кто такая эта самая Ольга? Купеческая дочка? Али святая какая?.. Долой Ольгу, да здравствует «Авангард революции!»

— Даешь «Авангард революции»! — требует народ.

Маркин кивает.

Возбужденные и злые возвращались к себе на корабль матросы «Вани». Да и было из-за чего: «Ольга» стала «Авангардом революции», «Олень» — «Борцом за свободу», «Пересвет» — «Борцом за коммуну».

У всех кораблей появились хорошие имена, а их канонерская лодка так и осталась просто «Ваня». Не смогли подобрать ей подходящего имени.

— Ежели хотите правду знать, то «Ваня» тоже хорошо, — бубнит Ефим Гвоздь и вздыхает.— Простое, хорошее русское имя. Это тебе не купеческая дочка.

— Так-то оно так, — соглашается Макар Петрович,— только обмозговать это дело треба. Тут, братцы, такое название надо, чтобы оно всех революционнее было!

— «Авангард революции» для нас самое подходящее, — подхватывает Петр Попов.

— Иди ты со своим авангардом знаешь куда?— огрызается Ефим Гвоздь, хотя ему очень нравится это название. — И вовсе не простой у нас «Ваня». Большевистский он.

— Это уж куда точнее. Насквозь большевистский, — соглашаются все.

И тут Всеволод Вишневский встает со своей койки. Глаза у него мечтательные. Они немного испуганно смотрят в светлый круг иллюминатора.

— «Ваня Коммунист» — вот как мы его назовем!— звонко говорит Вишневский.

Тишина такая, что Василий Никитин отчетливо слышит, как радостно стучит его сердце.

— Пошли к Маркину! — кричит Миша Хлюпик и от полноты чувств так хлопает Всеволода по плечу, что тот морщится.

Матросы выбирают делегатов и дают наказ: до тех пор сидеть в каюте у Маркина, пока он не утвердит название корабля.

Но Маркин даже спорить не стал. Он тут же вписал в приказ по флотилии еще один параграф, в котором говорилось: «Согласно просьбе личного состава, канонерскую лодку «Ваня» впредь именовать «Ваня Коммунист».

А утром, сразу после подъема флага, Маркин приказал построиться на берегу и объявил:

— С сегодняшнего дня мы Волжско-Камский отряд флотилии. Наша первейшая задача: разгромить беляков на Каме так же быстро и решительно, как мы это сделали здесь, на Волге. Это диктуется обстановкой. Еще в руках врага почти весь Урал, еще обливаются кровью наши люди в застенках Сибири и Дальнего Востока. В Сибири контрреволюция сейчас залечивает раны. Мы должны, мы обязаны стереть врага в порошок! И партия большевиков, и Советская Республика верят, что мы сделаем это!

ЧЕСТЬ—ПРЕВЫШЕ ВСЕГО

Звенят струны гитары, мечется в тоске голос:

Море яростно стонало,
Волны бешено рвались.
Море знало, волны знали,
Что спускалось тихо вниз.

— Будет, Петро. Не береди душу, — просит Макар Петрович.

Теперь только колеса «Вани Коммуниста» сокрушают тишину. День солнечный и теплый. Кама бежит навстречу флотилии цепочками маленьких водоворотов, зелеными шапками островов. На пологих берегах осины шелестят листьями, одетыми в багрянец и подернутыми позолотой.