«Ваня Коммунист»

Богатейший и красивейший край! Кажется, стоять бы только на палубе, любоваться бы многоводной Камой и дремучими лесами, которые огромной цветастой щеткой залегли по обоим берегам. Но белые ни на минуту не дают забыть о том, что они еще не добиты. Едва Волжско-Камский отряд вошел в Каму — увидели черную виселицу. Она медленно плыла по середине реки. Словно стыдилась, что ей довелось показать всем людям эти искалеченные, изуродованные трупы старика и мальчика. У повешенных на груди дощечки. На них злобной рукой накарябано лишь одно слово: «Большевик!»

Не чудите, ваши благородия! Эти люди самые обыкновенные крестьяне, которым стало невмоготу от ваших порядков. Миллионы таких людей на Урале и в Сибири. Их не перевешаете, не перестреляете! Не спасут вас ни иностранные капиталы, ни иностранные пушки!

Не только виселицы плывут по Каме. Много трупов несут ее волны. Мужчин, стариков, женщин и даже детей.

Вот поэтому и плакала, взывала к мести гитара в руках Попова. Вот поэтому и были хмуры, сосредоточены военморы, хотя Кама ласкалась к кораблям, хотя и манили к себе леса, хотя и серебрилась паутина, как праздничная канитель.

Все понимали, что бои на Каме будут длительными, упорными: Кама — живая дорога, по которой идут в центральные районы России хлеб, железо, каменный уголь. Владеть Камой — быть хозяином.

На Каме стоит много городов. Главный из них — Пермь. А Пермь — это железо со всех уральских заводов; Пермь — надежнейшие отряды рабочих, готовых умереть за Советскую власть. Через нее лежит путь к житницам Сибири.

Идет по Каме Волжско-Камский отряд. Впереди — быстроходные катера-истребители. Они разведчики. За ними степенно утюжат воду канонерские лодки и те самые миноносцы, которые пришли сюда по приказу Владимира Ильича Ленина. Миноносцы— узкие, длинные. Они словно разрезают реку: вода непрерывно разваливается у их штевней двумя пенными пластами. Создается впечатление: дай волю — миноносцы мгновенно рванутся вперед и сразу оставят далеко за кормой неуклюжие канонерские лодки. Так оно и есть. Быстроходны миноносцы. Мощнее на них вооружение. И даже настоящая броня есть. Они — главная сила

Волжско-Камского отряда. Вот поэтому на одном из них все время и находится командующий.

Но миноносцы идут концевыми: мелковата Кама для настоящих морских кораблей, да и на засаду можно натолкнуться в любой момент. А что значит потерять такой корабль?..

Пришлось вперед послать речные суда, которые и путь отыскивали бы и врага выслеживали. Для выполнения такой задачи нет корабля лучше «Вани Коммуниста». На нем идет и Маркин.

— Правый борт! Лодка на пересечку курса! — докладывает сигнальщик.

— Малый ход! — приказывает командир «Вани Коммуниста».

Опадает крутой вал зеленоватой воды у носа корабля. Сигнала боевой тревоги не было, но военморы выбегают на палубу: это первая лодка с живым человеком, которую увидели здесь, на Каме.

Прочно привязав лодку, ее хозяин не торопится лезть на борт парохода. Он проверяет: хорошо ли затянут морской узел, тычет пальцем в широких лещей на дне лодки, а сам внимательно ощупывает глазами моряков, толпящихся у борта. Взгляд его почти не задерживается на Маркине, но зато будто впивается в представительного Мишу Хлюпика.

— Мне бы начальника главного, — наконец, говорит рыбак и стягивает с взлохмаченной головы потрепанный картуз, порыжевший от воды и солнца.

— У нас,, папаша, здесь все начальники. Выкладывай, как перед попом, — снисходительно разрешает Миша.

— Дело, конечно, ваше... Только не каждому попу .все высказать осмелишься... Мне бы наиглавнейшего...

— Я —комиссар флотилии, — говорит Маркин.

Хитрые мужицкие глаза шарят по его лицу, одежде.

— Дело, конечно, ваше... А не врешь?

— Не я ли говорил тебе, Николай Григорьевич, чтобы ты оделся по всей форме? И главное — побольше побрякушек! Начальство на них беда аппетитное! — под общий хохот высказался Ефим.

Рыбак еще раз вскидывает на Маркина пытливые глаза, сгоняет со своего лица глуповато-виноватую улыбку и говорит неожиданно просто:

— Мины впереди стоят. Уходя, белые поставили.

Все невольно косятся на реку. А она кокетливо бьет волнами о крутой яр. Она не хочет сказать, где припрятала черные шары, одно прикосновение к которым — немедленная смерть. Смерть корабля и десятков людей.

— Поднять сигнал: «Курс ведет к опасности»! — приказывает Маркин.

Стопорят машины корабли отряда. Только тот миноносец, на котором находится командующий, осторожно подкрадывается к «Ване Коммунисту».

— Вот тут, на перекате, поставили поперек реки.

Мины стоят на Каме... Значит, без траления дальше нельзя идти. Значит, длительная стоянка... Только не хитрят ли белые? Может, хотят выиграть время, ну и подослали своего человека?

Все это проносится в голове Маркина, но спрашивает он самым обыденным тоном:

— А как ты узнал, что здесь мины?

— Мы рыбачили вон там, под яром, и вдруг — белые. — Лицо рыбака кривится. — Вскоре и баржу увидели...

— Какую баржу?

— Ту самую, на которой смертников возят... Баржа большая, и на палубе виселица. Завсегда на ней хоть один человек да висит.