Ваниль для попаданки

— Что? Я не понимаю, извини… Ты что-то хочешь? Есть? Пить? В туалет? Выйти отсюда? Так… что-то я отупела. Что ты еще можешь хотеть? Не в Диснейленд же, и не тортик со свечками… Что? — мое запястье сжали так, что я чуть не вскрикнула, как оказалось, малыш был довольно силен для своих лет, — тортик со свечками? А! Вот кретинка! Ты хочешь свечу? Но я пока не придумала, как ее зажечь… Или — ты можешь? У тебя есть огниво? Ну тогда на, конечно, только юбки мне не подпали. Осторожнее, малыш, хорошо?

Крохотный огонек после кромешной тьмы показался настолько ослепляющим, что я зажмурилась. Но почти сразу открыла глаза.

Мальчик протягивал мне ровно горящую свечку и улыбался с тихой гордостью.

— Как ты это сделал? — удивилась я. Огнива при малыше точно не было, да и кто бы доверил такую игрушку ребенку.

Мальчик отвел руку со свечой, вытянул пальцы второй и прищелкнул. Огонек послушно погас. Второй щелчок — и он загорелся снова.

— Ты — маг огня? — изумилась я, — хотя, чему удивляться, если твоя тетя — ведьма. — резкая недовольная гримаса малыша и сигнал, означающий "нет". — Что? Она тебе не тетя? — догадалась я, — Тебя похитили? А ты знаешь своих родителей? Можешь написать, кто они?

Огорченное донельзя личико было мне ответом. Конечно, откуда бы? В нашем-то мире всеобщей грамотности дети, бывает, к семи — восьми годам даже читают плохо, а уж писать — это и вовсе за гранью.

Ребенок постучал по моей ладони пальцем, привлекая внимание. И опустившись на корточки стал водить пальцем по земляному полу. Точка, точка, запятая… Старый как мир рисунок. Оказалось, во всех мирах он, примерно, одинаковый.

Я смотрела на рисующего мальчика и старалась не заплакать. Он мне верит. Он верит, что я его спасу. А я понятия не имею, что делать и как выбираться из этого дурацкого положения. Вот что мне было не уйти, пока могла. Привела бы помощь, обыскали покои Хлои, нашли алтарь. Так нет, нужно мне было уснуть вместе с ребенком. Он, видите ли, мерз.

Ну, теперь уснем оба вечным сном, тем, в котором не мерзнут. А потом присоединимся к Кандис и будем летать по замку призраками, пугать народ и огорчаться, что не бояться, потому что не верят.

Хотя вряд ли. Если алтарь — призраками нам не быть. Затянет, так, кажется, говорила горничная-привидение?

Между тем, рядом с первой фигуркой появилась вторая, в неумело нарисованном треугольном платье.

— У тебя есть папа и мама? — "перевела" я. Третьим, как и ожидалось, ребенок нарисовал автопортрет — такого же человечка, только гораздо меньше. Он держал взрослых за руки и улыбался. А мне все больше хотелось плакать.

Мальчишка окинул свой "шедевр" внимательным взглядом, удовлетворенно улыбнулся, посмотрел на меня и быстро, штрихами дополнил его. Он нарисовал три короны: большую у мужчины, поменьше — у женщины и маленькую — на своей голове.

Пытливо посмотрел на меня — увидела ли. Поняла ли.

— Постой… Ты хочешь сказать, твои родители — король и королева? А ты — принц? Нет? Нет… Тогда что означает корона? У мужчины корона, но он не король, значит он… Император? — от догадки закружилась голова и я с размаху села прямо на пол, — ты — сын императора?

Мальчик несколько раз кивнул и ногой быстро стер рисунок.

— Ничего себе, — я покрутила головой, пытаясь прийти в себя. Теперь понятно, почему его черты показались мне такими знакомыми. Этот характерный нос, жесткий росчерк бровей и упрямо выставленный подбородок я видела совсем недавно — на портретах художники их немного смягчали. Рамер Девятый в детстве. Удивительное сходство, в моем мире говорили: как на ксероксе отпечатали. Действительно, очень сильная генетическая линия.

Наверное, и в змея оборачиваться сможет, когда вырастет… Если вырастет.

Нет, вот плакать точно нельзя. Напугаю ребенка.

Я через силу улыбнулась, готовясь сказать какую-нибудь банальность. Но тут прямо над головой скрипнул люк и в темную комнату проник дневной свет, позволяя разглядеть то, что раньше благополучно пряталось в темноте: большой квадратный камень в самой середине.

Ехать на змее оказалось еще тем аттракционом. Ветер в лицо, болтанка жуткая — Марк похвалил себя, что додумался не ужинать, иначе точно осквернил бы спину Его Императорского Величества. Силовые жгуты, которыми он привязал себя к змею для страховки, сослужили добрую службу — упасть ему не грозило, но весь остальной букет ощущений присутствовал в полном объеме.

И — скорость… Признаться, когда Рамер сказал, что в ипостаси обгоняет летящую птицу, Марк подумал, что Его Величество слегка рисуется, "для красного словца". Но, похоже, Рамер не только не преувеличивал, он здорово преуменьшал скорость, с которой передвигаются Змеи.

Прошло не больше одной длинной клепсидры, а местность вокруг уже поменялось. Равнину сменили предгорья. Винкер с изумлением, переходящим в экстаз, понял, что еще до наступления утра они могут достичь гор.

С зеркалами, конечно, не сравнить, но — впечатляло!