Variant (СИ)

Арн удивленно разглядывал обломки скамьи, которые держал в руках. Отшвырнув их к стене, вампир пошевелил плечами, словно разминаясь, и задумчиво посмотрел на собеседника. Выражение лица викинга при этом медленно изменилось. В своей обычной манере, выпустив клыки, Северянин придвинулся к самому носу мужчины и поинтересовался:

— Лично мне кажется, что у вашего… Посредника, есть собственное мнение насчет своего становления. И хотите вы или нет, вам придется с этим мнением считаться. Как и с моим. Поэтому с вами я разговор заканчиваю, а завтра после заката, снова буду здесь, чтобы говорить с тем, кто действительно принимает решения. Ваша говорящая голова меня не устраивает, — вампир криво усмехнулся. — И не интересует. Радуйтесь этому, человек.

Variant. Глава 14.

Любовь и щенки рождаются слепыми.

Олив задумчиво смотрела вслед Арну и Одри и прислушивалась к своим ощущениям. Она была в курсе, что может пробудить память клеток, но не предполагала, что эта чужая память пройдет через ее сознание, в очередной раз нарушая зыбкое равновесие.

Судя по всему, девушка коснулась совсем уж запретного для вампира — его человеческого прошлого. Недаром он так быстро свернул разговор и удрал. Ну да — удрал! Олив засмеялась, снова вспомнив, как Северянин ловил за шкирку сестру, рвущуюся напиться фейрийской крови.

Как-то глупо тогда подставились тогда ее недородственники! Даже странно… Словно кто-то сдал всю эту фейрийскую братию в тот момент, когда они были наиболее уязвимы — никакой охраны. Одуревшие от всемогущества старейшины и куча разномастного сброда в их пристанище, больше похожем на бордель, а не на портал в мир фейри.

Внезапно девушка ощутила легкую дурноту и вспомнила, что уже больше суток ничего не ела и держится только на Ви. Суток? С ночи в бункере прошли всего лишь сутки? Или — целые сутки? И что там происходит сейчас? Олив снова залихорадило от потребности немедленно что-нибудь предпринять, как-то изменить все, что уже произошло. Никуда ей не деться от этого состояния, потому что видите ли «Посредники неразрывно связаны с ситуацией, в которой инициируются». «Посредник» — слово-то какое… Получается, ничего от тебя не зависит, как от жертвенной овцы на заклании.

Девушка тряхнула головой, отгоняя мерзкое ощущение обреченности. Нет, она никогда не согласится с ролью, отведенной ей CSR! Что бы там ни говорили, она все равно попробует все изменить, пропустив через себя — хватило бы сил. Только ради этого последнего пункта Олив сотрудничала с Центром. И… о, нет… Крис… Как она могла забыть про Кристин??

Олив метнулась в коридор, нашла сумку и судорожно нашарила в ней мобильник.

Трубку взяли сразу.

— Лив, — голос юной вампирши был бодрым и обрадованным. — Я так ждала звонка! Когда приедешь за мной?

— Привет, Крис. Все получилось? Тебя отпускают?

— Да, мне сказали, что твое поместье защищено так, что это эпро…экро..

— Экранирование, — улыбаясь, подсказала девушка.

— Да! Оно мне больше не нужно. Ну, и провели здесь кой-какие процедуры… не очень приятные.

— Насильно? — насторожилась девушка.

— Нет! Я сама попросила. Для верности. Просто… Мне одиноко очень. Я привыкла чувствовать Спенсера. А сейчас — мне пусто и одиноко. Забери меня, пожалуйста, — в ее голосе послышались плаксивые нотки.

Олив представила себе эту рыжую почти девочку, за которую она тоже была в ответе. Память услужливо вернула ее в прошлое: «Макс, если я — с тобой, и она — с тобой, значит она — со мной. Так или иначе, я это разделяю».

— Крис, не волнуйся, я заберу тебя днем, отдыхай. Проснешься в своей спальне у меня дома, — девушка отключилась.

«Я сильнее твоей сдохшей Лилит, Макс, потому что все еще жива. И я не сломаюсь — не дождетесь».

*

— Олив, когда ты последний раз ела? — вдруг спросила Эмбер.

Девушка вела их с Тарой по длинному коридору мансарды, показывая места для дневного сна. И хотя вопрос Эмбер был совершенно обыденным, девушка пришла в замешательство — вампирша о ней заботилась! Они остановились у одной из дверей и Олив машинально нажала на ручку, распахивая ее.

— А-фи-геть! — ахнула Тина. — Можно здесь буду спать я?

Сверкая глазами и сахарной улыбкой, она повалилась на широкую кровать со множеством шелковых подушек, как ребенок, получивший любимую игрушку.

— Секунду.

Эмбер прошла в комнату, декорированную в восточном стиле в золотисто-багряных тонах.

— Миленько. А что с окнами?