Вариации на тему любви и милости

Он не ставит под сомнение правосудие само по себе, но предлагает высшую его норму, основанную на любви, которая значительно превосходит обычное правосудие. Если первое берет начало от законов природы, то второе «есть печаль, возбуждаемая благодатью».

Обычное правосудие часто судит только по внешности, поэтому может быть несправедливым, жестким, жестоким, бесчеловечным. Латинская пословица гласит: «Высшее право – высшая несправедливость». Одна из наиболее поразительных, почти абсурдных иллюстраций тому – хорошо известный библейский эпизод, в котором две женщины с маленьким ребенком приходят к царю Соломону и каждая говорит, что этот ребенок ее. Царь Соломон, испытывая их, предлагает рассечь младенца пополам, чтобы каждой матери досталось поровну (см.: 3 Цар. 3, 16-28).

За правосудием часто скрывается то, что противоположно христианской любви: холодность, равнодушие, ожесточение сердца. Строгая приверженность правосудию («он получил то, что заслуживает») часто оправдывает отсутствие любви. Фарисей, вынося суждения в духе правосудия,[546] считает, что его совесть чиста, однако это лишь свидетельствует о его гордости, о пренебрежении к другим и об отсутствии любви. По этой причине преподобный Исаак Сирин отмечает, что в правосудии «есть часть злобы».

Напротив, милосердие, которое воздает каждому человеку не по заслугам равенства, на первый взгляд кажется несправедливым и даже шокирующим. Характерный пример милосердия мы видим в евангельской притче о работниках последнего часа: Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал: «идите и вы в виноградник мой, и что́ следовать будет, дам вам». Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то́ же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: «что́ вы стоите здесь целый день праздно?» Они говорят ему: «никто нас не нанял». Он говорит им: «идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите». Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: «позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых». И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: «эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной». Он же в ответ сказал одному из них: «друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то́ же, что́ и тебе; разве я не властен в своем делать, что́ хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» (Мф. 20, 1-15).

Как мы видим на примере хозяина виноградника, представляющего Христа, милосердие никого не обижает и, с этой точки зрения, не противоречит правосудию. Оно просто больше отдает, тем самым свидетельствуя о щедрости дающего. Как говорит хозяин: «Можно ли укорять человека за то, что он добр?».

В более широком контексте святой Исаак Сирин обозначает две стороны милосердия: с одной стороны, «кто достоин зла, тому не воздает (злом)», с другой – «кто достоин добра, того преисполняет (с избытком)». Из этого становится очевидно, что милосердие и сострадание никого не постыжают, но, напротив, дают преимущество в любой ситуации.