Варшава в 1794 году (сборник)

Спокойная и вовсе не показывая страха, воеводина отвечала:

– Я еду с раненым, с поля боя под Пловцами, где король тевтонскую мощь разбил на голову, а муж мой зовётся Винч из Поморья, воевода Вилкопольский.

Тот, который допрашивал, нахмурился, слушая, и покачал головой.

– Раненый? Кто же? – спросил он.

– Флориан Шарый.

Вопрошающий, Никош Бук, рассмеялся во всё горло.

– Значит, его не убили… – воскликнул он.

Воеводина из этого выкрика догадалась, в чьи руки попала, а достаточно ей о нём рассказал Флориан. Она, однако этим не встревожилась.

Вместо того чтобы вырываться прочь, она гордо подошла на несколько шагов.

– Вижу, – сказала она, – что попала не в Сурдугу, как хотела, но под крышу врагов. Всё-таки жене королевского воеводы и тут отдохнуть дадут…

Никош молча отошёл.

Напротив была открыта дверь, в которой горел свет.

Воеводина смело пошла к ней, насупленный Никош пошёл за ней, остальные люди проводили их глазами издали.

Комната, в которую вошла Халка, была вокруг увешена одеждой, оружием, шкурами убитых животных, имела большой очаг, в котором горел огонь с одной стороны, с другой было выстлано на полу ложе. Две собаки, вытягиваясь, ворчанием приняли гостью.

Никош, словно ещё был неуверен, что предпримет, указал место на скамье, сам стоя перед ней. Халка села.

– Король побил крестоносцев? – спросил хозяин.

– Победу великий Бог ему дал, старшины и рыцарства много погибло, – сказала воеводина.

– Шарый ранен? Гм? – пробормотал Никош.

– Ранен, но он поправится, дал Бог, – начала воеводина спокойно. – Бился как лев. Уже под конец дня, когда к крестоносцам подошли подкрепления, хотел собственной рукой комтура взять. Защищающие его крестоносцы тремя копьями брюхо ему распороли.

– Ха! – рассмеялся Никош.

– Подъехал потом король, – продолжала Халка, смотря на хозяина, – и увидев его так страшно покалеченным, воскликнул: «Что человек этот терпит». Шарый же имел ещё столько силы, что королю отвечал: «Я тут меньше страдаю, чем от злого соседа!»

Никош прервал таким выкриком и кулаки его вдруг сжались так грозно, что другая бы женщина испугалась его. Воеводина посмотрела на него только и добавила:

– Вот, король ему своё слово панское дал на поле боя, что его от соседа избавит.

Никош, у которого, казалось, глаза выскочат из-под век, закусил губы и отступил на шаг. Долго молчал…

– Король! Король! – выговорил он насмешливо, но по лицу и голосу понять было можно, что сам перед собой хвастался отвагой, которой вовсе не имел.

Стал всматриваться в воеводину, недоверчиво, но вместе с тем тревожно.

– Где же тот раненый? Здесь? – спросил он.

– Лечит его королевский доктор, Вацлав, в Бресте на Куявых, – ответила воеводина. – Король ему его сам поручил.

Никош поглядел исподлобья и снова начал бормотать:

– Король! Король!

– А что же тот король может сделать его соседу? – спросил он через минуту, задумчивый.

– Разве это женщина, как я, должна знать? Я взялась только дать знать жене, что жив – и с тем ехала к ней. Воз мой на дороге сломался.

Никош слушал, постоянно думая.

– Король! Король! – бормотал он под усом.

Но не по вкусу ему была, очевидно, эта объявленная панская опека. Вернулся от огня вглубь комнаты на несколько шагов, подошёл ближе и внимательно присматривался к воеводине.

Какая-то борьба в нём, видимо, происходила, которая ему была неприятна.

– Помогите мне, – сказала Халка через минуту, – попасть в Сурдугу.

– А что мне вы и Сурдуга ваша! – пожимая плечами, воскликнул вдруг Никош. – Может, это я тот сосед, на которого этот пёс, не добитый тремя тевтонскими копьями, жаловался королю? За то, что он на меня насадил короля, я буду вам помогать для него?

Он громко рассмеялся.

– Если бы вы это учинили, разум бы имели, не скажу уже больше… потому что лучше вам, видимо, короля не гневить и не раздражать. Он маленький, но руки длинные имеет…

– Если бы это всё была правда!.. – со смехом ответил Никош.

– Вольно вам верить или нет, – воскликнула воеводина, – делайте, как вам лучше.

И она гордо замолчала, Никош поглядел на неё. Странным ему казалось, что одна слабая женщина, будучи в его руках, казалось, вовсе его не боялась и такое мужество показывала.

Его это, очевидно, мучило, прошёлся в конце концов, задумчивый, по комнате, бормоча что-то сам себе.

Воеводина встала с лавки, потрясла немного промокшую одежду, повернулась к нему.

– Дадите мне людей в помощь? – спросила она.

Никош подумал снова.

– Людям и мне нужно за это заплатить, – сказал он грубовато. – В иное время и за вас мне бы выкуп следовал, потому что от меня никто так безнаказанно не вышел, – добавил он, смотря на неё, – но с бабами воевать не хочу. Заплатите – пошлю за возом людей.

– Заплачу, что же мне делать! Ежели у вас такое гостеприимство! – отозвалась воеводина.

– Я не холоп, чтобы бесплатно вёл, – огрызнулся Никош.

– Заплачу, – подтвердила Халка.

Никош, подойдя к двери, высунул голову и крикнул своим. Ждали они поблизости, может, иного ожидая конца, когда он приказал им взять свет и идти искать воз.