Варшавское восстание 1944 г. Движение Сопротивления в Польше 1939-1945 гг. Направления. Программы. Практика. Результаты. Часть 2

Предоставляем читателям судить о понимании сложившейся ситуации Фишером: «Широкие массы населения Польши по внутреннему убеждению не стремятся к уничтожению существующей в настоящее время на этой территории (т. е. в Польше —В. П.) германской власти». Процитируем, в чем, по губернатору, заключалась «умная политика», кроме снижения уровня репрессий. Повторим: «Европейская идея получила широкое распространение среди польского народа. Но до сих пор поляки постоянно озабочены тем, что им не достанется места в этой объединенной Европе. Если сейчас им дать надежду на то, что в этой новой Европе они смогут жить в соответствии со своими правилами и традициями, то именно сейчас в генерал-губернаторстве можно будет добиться наибольшей заинтересованности подавляющего большинства польского народа в проведении этой германской политики»/348/.

Сталин полагал и сообщил об этом Б. Беруту, что в условиях современной войны (т. е. Второй мировой) восстания бессмысленны и не имеют перспектив. Крупные города, по его мнению, можно брать только путем охватывающих маневров. В декабре 1944 г. в беседе с генералом де Голлем он настаивал: Красная армия «не была готова начать немедленное наступление на Варшаву»/349/. Маршал Рокоссовский спустя десятилетия писал, что пройдя от исходных рубежей до 600 км, «необходимо было время на пополнение и подготовку войск, подтягивание тылов». Маршал Г. К. Жуков, проведя свое исследование, пришел к выводу: «Я установил, что нашими войсками было сделано все, что было в их силах, чтобы помочь восставшим, хотя повторяю, что восстание ни в какой степени не было согласовано с советским командованием» /350/.

Ставка (и ГКО) трудами и кровью бойцов и офицеров Красной армии в итоге добилась выполнения директивы от 27 июля 1944 г. Трудности, которые им пришлось преодолеть, показывают, что гитлеровская Германия и в конце 1944 г. была грозным противником. Дополнительную задачу – взять левобережную Варшаву – выполнить не удалось. А после 5 октября не имело смысла прерывать (или срывать) подготовку к январскому наступлению 1945 г. Поляков в развалинах города Варшавы не было. В эти сроки был сделан основной задел подготовки в новому стратегическому наступлению, в результате которого в январе 1945 г. за неполных две недели Красная армия смела гитлеровскую оккупацию Польши.

Итоги Варшавского восстания и попыток освобождения города —повторим – почти полмиллиона человеческих жизней и превращенный в руины город. Многие публицисты, в основном польские, обвиняют советского лидера в том, что советские войска не штурмовали город в период восстания. Их слова зачастую подхватывают и российские ученые. Не заглядывая в документы и отечественные труды, рассуждают на тему, что СССР (Сталин) пассивно относился к восстанию в Варшаве, сам не помогал и не позволял англичанам. Моральная ответственность за это, а значит, и за гибель людей, прямо возлагается на Верховное Главнокомандование и персонально на Сталина. Это нетрудно— он личность неоднозначная, одиозная. Однако не Сталин замыслил восстание. В 1944 – 1945 гг. определяющими для советского руководства были геополитические соображения. Восстание, направленное против этих соображений, не соответствовало государственно-политическим интересам Москвы. Для СССР в боях за Варшавский регион была заключена не только судьба Варшавы, но судьба самой Польши, судьба успеха советского наступления на Берлин, в конечном итоге – судьба победы над нацистской Германией. Но варшавянам Сталин помощь все-таки оказал, отмежевавшись политически от организаторов восстания. И директиву о взятии города издал. При научном подходе мы должны констатировать, что ответственность за гибель сотен тысяч варшавян и гибель города несут те польские политики, которые отдали приказ начать восстание, не согласовав своего решения с сиюминутными возможностями советского командования, с его оперативными планами.

В. Гомулка, секретарь ЦК ППР, в 1944г. назвал провозглашение восстания «провокацией», «преступлением», «преступной изменой, которую совершило руководство АК во главе с графом Буром-Коморовским в отношении собственных солдат. Не борьба за Польшу и свободу народа побудила командование АК начать восстание. Горы трупов героических защитников Варшавы реакция рассматривала только как… средство захвата власти вопреки воле народа». В сентябре 1980 г. он повторил: «Убеждения, что главную вину за трагедию Варшавы несут руководители „лондонского лагеря“, я не изменил… Стою на этом по сей день. Никогда не принимал лживый тезис, что виноваты не те, кто разжег пожар, но те, кто его не смог потушить»/351/.