Варвара. Наездница метлы

– Не делай вид, что не заметил ее, – усмехнулась я, надеясь переключить внимание призрака на другую.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – отозвался Герман, отвернувшись к окну, но я успела заметить, как бросил еще один взгляд на долговязую.

Полупустой вагон качается, постукивая колесами. За окном проплывают пучки облаков. Прямо под нами развернулась белая бездна, в которую так не хотелось падать. Поезд движется по лишь ему заметным рельсам, потому, что я таковых не углядела.

– Что будете заказывать? – раздалось справа.

Я резко повернула голову, едва не задев колпаком женщину в накрахмаленном чепце. Из-под него торчат небрежно уложенные смоляные кудри, лицо молодое, но одутловатое. Кроме чепца на ее широкой фигуре черно-белый наряд горничной, к счастью, с длинным подолом юбки, потому, как такие пухлые ноги оголять неприлично.

– Заказывать? – не поняла я.

Официантка надула щеки и пробурчала:

– Ну вы ж сели за стол, значит заказывайте. За столом положено.

– Эээ, – протянула я. – У нас нет денег.

Лицо официантки расплылось в улыбке, она подперла бок пухлым кулаком и хохотнула:

– Шутники.

– А что смешного? – спросила я осторожно, боясь снова сболтнуть глупость.

Толстуха перестала улыбаться. Видимо поняла, что я серьезно. Когда она поправила крупный бюст, Герман громко сглотнул и вытаращил глаза.

– Значит так, – произнесла официантка. – Деньгами будете среди живых расплачиваться. А тут вот как надо.

Мы с мертвецом переглянулись. Она демонстративно прошагала к даме с собачкой и учтиво поинтересовалась:

– Что вам принести?

Дама все это время пристально смотрел в окно. Даже нас игнорировала, когда вошли в поезд.

От слов толстухи, женщина вздрогнула и медленно повернула голову. Собачка, обрадованная, что хозяйка подает признаки загробной жизни, завиляла хвостом и громко запыхтела.

– О, вы так любезны, – отозвалась пассажирка мелодичным голосом. – Будьте добры, миску воды для моей собачки.

Улыбка официантки стала шире, но мне она напомнила оскал гремлина.

– Непременно, – произнесла толстуха елейным голосом. – А вам?

– Спасибо, мне ненужно, – улыбнулась женщина. – К счастью, голод для меня остался в прошлом.

Лицо официантки чуть помрачнело, но, похоже, заказ ее удовлетворил. Она достала из кармана песочные часы нажала на кнопку. Крышка с верхней стороны открылась, толстуха протянула часы женщине и произнесла терпеливо:

– С вас два часа, семнадцать минут и две секунды, пожалуйста.

Дама послушно достала из сумочки такие же песочные часы, только поменьше и зеленого цвета. На глаз набрала щепотку песка, или что там в них, и бросила ее в часы официантки. Та захлопнула крышку и посмотрела на стеклянный корпус.

– Глаз-алмаз, мадам, – сообщила официантка и вернулась к нам.

Секунду выжидала, потом поинтересовалась:

– Ваш мрачный приятель тоже ничего не будет?

Я покачала головой и глянула на Германа. Тот, конечно, не особо пышет жизнью, но на мрачного точно не тянет. Разве что призрачного. Лишь, когда толстуха удалилась, покачивая необъятным задом, до меня дошло, что смотрела совсем не на мертвеца, а мне за спину.

Я обернулась, но никого не увидела. Облегченно выдохнув, списала все на полоумность здешних обитателей и уставилась на собачью миску на соседнем столе.

– Вот уж не думала, – прошептала я Герману, – что в Рае… Ну ладно, в окрестностях Рая такое может быть.

– Какое? – тоже тихо спросил он.

– Ну, – протянула я, – всегда считала, что платежная система – исключительно человеческое изобретение. Ну или, как минимум, Адское. А тут получите-распишитесь.

– Я в этом не разбираюсь, – отмахнулся призрак.

Минут пять сидели молча и переваривали увиденное. Герман, по всей видимости, просто таращился на привлекательную особу, а я гадала, что за часы и минуты отсыпала дама толстухе.

Когда официантка вернулась с серебристой миской воды для болонки, мы пересели на койко-места в плацкарте, не желая больше пререкаться с этой бабищей. К тому же, если раньше заказывать было не на что, то теперь еще и не хочется.

Толстуха одарила нас рублевым взглядом, задвинула стулья, и, ворча, скрылась.

Болонка тут же начала шумно лакать из миски, расплескивая капли на метр вокруг. Но женщину это мало интересовало. Как только официантка исчезла, она аккуратно убрала песочные часы в сумку и уставилась равнодушным взглядом в окно.

Я уселась поудобней, хотя, когда в спину давит какая-то перекладина, это не просто.

Шляпу пришлось снять из-за колпака, который упирался в верхнюю кровать. Аккуратно положив ее на колени, вцепилась левой рукой в край, чтобы не потерять, как метлу.

Кожа головы вздохнула с облегчением. По моим подсчетам, она находилась закрытой примерно полтора суток, сопрела, и теперь ужасно чешется.

В отражении окна увидела, как волосы свисают свалявшимися сосульками с ужасно отросшими, черными корнями. На контрасте с пепельным блондом кажутся вообще угольными. Разбираться, как за сутки они вылезли на пять сантиметров не стала, лишь вспушила пальцами, надеясь, что объем скроет недостатки.

Герман уселся в углу и бросает странные взгляды на даму с собачкой.