Варварин свет

Ту повело вниз, но она махнула крыльями сильнее, раз, другой, и начала отрываться. Волнами затрепетали чёрные линии, разбежались в стороны. Варвара боялась, что молочная река вот-вот закончится, как и должна, но девушка всё бежала, звала, а выхода не было. Не было времени. Не было надежды. Варвара задыхалась и уже перешла на шаг, а дрозду всё было нипочём. Варвара вдруг вспомнила заклинание, которое сама и придумала. Хотела нащупать солнце, но и солнца не было. Тогда она просто вытянула руку, поманила душу Кощея и выкрикнула:

— Задом наперёд, ход наизворот. Вернись назад!

Она поняла, что что-то пошло не так, когда чёрные нити вдруг потянулись к ней со всех сторон и обвили, начали закручивать. Она отмахивалась и кричала. Птицы снова стали пятнами с сияющими точками внутри, а мир закрутился воронкой, чёрное, белое, чёрное, белое, чёрное…

Белое.

Слепящий свет.

Варвара открыла глаза. Её немного покачивало. Под ногами была деревянная палуба. Над головой — огромный полупрозрачный шар, стянутый канатами и переливавшийся на ярком солнце, словно рыбья чешуя. Вокруг — синее небо и белоснежные пушистые облака. Это была какая-то неведомая Варваре магия. Старая, потерянная в веках.

— Лушеан, не бегай близко к краю! — прозвенел смеющийся женский голос снизу. — Упасть в океан возможно!

— Как упасть, ма, тут чары! — ответил ей детский голос.

— Тогда уронишь корабль! А я с тобой танец буду делать и тоже уронюсь! — рассмеялась женщина.

— Не щекочи, ма! — мальчик заливался смехом и визжал. — Нельзя с большим, как с маленьким!

Варвара сделала несколько шагов к деревянным поручням. Её уже подташнивало, а людям на палубе было, похоже, привычно плыть в небе среди облаков. Они прогуливались, разодетые в меха, любовались на синеву и белый пар, на блеск воды где-то далеко внизу, пили что-то розовое из круглых стеклянных бокалов с короткими ножками. Любава только сейчас поняла, что тут холодно. Она чуяла согревающие чары, но они работали не в полную силу.

У края палубы присела на корточки молодая женщина в меховой шапке. Каштановые волосы рассыпались по плечам. Она пыталась поймать темноволосого мальчика лет десяти, который смеялся и уворачивался. На ней было удивительное светло-жёлтое платье — короткая юбка с длинным кружевным шлейфом едва прикрывала ноги, затянутые в белые узкие штаны. Те, в свою очередь, были заправлены в высокие сиреневые сапоги. Тонкую талию стягивал сиреневый же корсет, а руки и плечи тонули в объёмном кружеве рубашки с пышным воротником до самого подбородка. Каштановые волосы растрепались от игры, а белая с чёрными пятнами шуба валялась на полу. Её сын был одет строже, в сине-чёрные цвета.

Мальчик наконец-то попался в объятья матери и счастливо рассмеялся, как будто именно этого и желал. Та потрепала его по волосам, поцеловала в макушку и накинула ему на плечи свою шубу.

— Наигрались, Лушеан! Любуйся теперь со мной на пишисбул, как красиво они играют красками в солнечных лучах! — женщина указала на один из маленьких переливчатых пузырей, которые крепились к летучему кораблю по бокам.

Варвара подумала, что пишисбул — «рыбьи шары». Лушеан — «светлый». Это был тот сон, где она понимала чужой язык, даже несмотря на странное построение фраз. Тот сон, из которого приносила песок и кровь.

— Эти небольшие, ма. Надо наблюдать главный. Пойди со мной на высокий балкон!

Мальчик обернулся, чтобы показать маме самый главный пишисбул, и встретился глазами с Варварой. Светло-серыми, чуть раскосыми глазами.

Лушеан — свет.

Ифе — любовь.

Кощей — кость, смерть, кровь, война.

Варвару начали душить слёзы. Она потянулась рукой к мальчику, но внезапно налетел порыв ветра, ударил девушку со всей силы о бортик.

— Ма, унесёт её! Поможем!

— Безопасно, сын, — скрывая беспокойство, сказала молодая женщина. — Чары спасают. Нет тревог.

Корабль тряхнуло ещё раз, и нос резко нырнул вниз. Затрещали, натягиваясь, канаты, державшие шар. Дёрнулась верхняя палуба, которую болтало в разные стороны от резких порывов ветра. Под руками треснули поручни. Варвара закричала, и её резко выкинуло из сна. Она так и продолжала кричать.

— Варя, ты что?! Что это у тебя?

Варвара со стоном отбросила кусок древесины, который откололся от поручня, и закрыла лицо руками. Вдох, выдох, вдох, выдох. Слёзы так и не шли, предпочитая душить и без того задыхающуюся девушку.

— Ничего.

Варвара оттолкнула руку Любавы, свернулась комочком у тёплого бока окаменевшего богатыря и не встала, пока не появилась Аннушка с сёстрами.

Ей нужно было как-то смириться с несправедливостью, забыть дурацкие сны, которые приходили, когда им вздумается, и не давались в руки. Смириться и забыть глаза цвета пепла. Он сказал, что это не любовь — тогда почему же так больно?.. Если это не любовь, то почему не проходит? Зачем опять обманул, Кощей?

Смириться не получалось, забыть — тоже. Получалось только злиться и плакать от беспомощности и отчаяния. И не заморозишься — помощь нужна сёстрам. Варвара сжимала себя руками, но только больше дрожала.

* * *