Варварин свет

Сестёр было полдюжины. Аннушка позвала больше, но те сразу отправились за другими знакомыми сёстрами, чтобы в Приморье ставить на ноги раненых. У каждой было по нескольку камушков, которые связывали со знакомыми сёстрами — обычно четыре-шесть женщин, старушек, знали друг друга — пересеклись, пока служили Хранительницами рек. У Аннушки было больше десятка подружек — через своих сестёр с другими перезнакомилась, до того любила пообщаться.

Самой старой стукнула сотня лет, а самая молодая была ровесницей Марьи и, как выяснилось, знала её. Вспомнила, что Марья когда-то сама пришла, объяснив, что из дома выгнали за то, что не того полюбила, и теперь, если Кощей её учиться не возьмёт, то она утопится.

— Гадина, — сказала Аннушка. — А до того же сама своих деток утопила!

Сёстры заохали, начали переговариваться, и тут Любава, поняв, что так они далеко не уедут, призвала всех успокоиться и рассказала, какой у них план.

— Книги, книги, — проворчала самая старая сестра и фыркнула на Любаву, которая пыталась показать ей заклинание. — На кой мне эти книги, если я их сама писала!

— Как? — поражённо спросила Любава.

— Прасковья правду говорит. Мы переписываем книги, — сказала Аннушка. — Кощей раньше их писал сам и отдавал сёстрам копировать, чтобы знания и чары не потерялись. Он об этом рассказывает, когда отпускает в Явь, девочки. Рассказывал…

Варвара безучастно кивнула.

— Больше половины книг колдовских созданы Кощеем, — подтвердила другая сестра, тоже старушка. — Мы знание утратить не хотим. Нас не будет — книги останутся.

— Ну, начинаем? — бодро спросила одна из женщин, потирая руки.

— Постойте, — сказала старушка Прасковья. — Расколдуем мы их, а дальше что?

— Как что?! — удивилась Любава. — Скажем им, что чудище напало, надо его побить.

— Кто ж тебя послушает, девочка! Эти богатыри сражаться с Кощеем начали, в мгновение окаменели — им что год, что тысяча. Они что подумают, когда тебя увидят, малявку эдакую, которая им приказы отдаёт? Это здесь вы почти что царицы, а им вы кто?

Любава с Варварой переглянулись. Об этом они и не подумали. Вышло бы очень глупо. И опасно.

— Что же делать? — спросила Варвара у старших.

— Воевода нужен, — подсказала всё та же бодрая женщина.

— Будет! Есть! — воскликнула Любава. — У нашего друга, тоже богатыря, есть брат-воевода, которого сам Кощей обучал, и не просто, а прямо в Междуречье-Межмирье!

— А согласится? — спросила более молодая старушка.

— Мы уговорим! — заверила её Любава. — Он на Варвариной родной сестре женат.

Варвара хотела идти к Никите, чтобы перенести его к брату, но сразу её не отпустили — их было всего девять чародеек на тысячи богатырей. Сёстры рассчитали, что за один раз смогут охватывать общим заклятьем не больше сотни заколдованных воинов. К тому же, одним заклятьем было не обойтись — сначала нужно было разрушить камень, а потом, пока освобождённый богатырь не опомнился, уложить его спать.

Когда они закончили с первой тысячей, Варвара отпросилась из круга чародеек и присоединилась к Прасковье, которая ушла чуть раньше и теперь сидела на камнях, массируя тонкие лодыжки. Старушка поглядела на девушку, сочувственно покачала головой. Потом сняла с головы платок, расписанный дивными птицами в огне, и стала обмахиваться им.

— Утомилась? Да вот я тоже. Сто лет живу, а усталости на всю тыщу! Мы, конечно, подольше прочих живём, но я нечисти уйму на своём веку повидала, силы порастратила. Ещё недавно в Явм опаснее было, но Кощей всё так хорошо обустроил. Эх… Ты видишь плоды его непрерывных трудов, внученька. Сколько-то Междумирье-Межречье продержаться должно. Мы поможем. Надо вместе быть!

Варвара легла спиной на камни, закрыла лицо руками.

— У тебя кровь под ногтями, внучка. Ты сколько сил сегодня раздала?

Варвара не ответила — боялась расплакаться. Старушка что-то напевала, потом сказала куда-то вбок:

— Котик, котик, серенький животик, а ты что грустный такой?

— Мы думаем.

— Ох, кикимора! Не признала. Зачем же коту-кикимору думы думать?

— Потому что сёстры плохо думают! — зашипел кот. — Задай нам правильный вопрос!

Варвара приоткрыла глаза и покосилась на обоих. Старушка почесала висок, вытянула губы в трубочку, посвистела.

— О чём это он, внучка, не знаешь?

— Он видел душу Кощея, когда её птица несла, — сказала Варвара, приподнимаясь на локтях.

— Душу Кощея?! Птица? Как так?

— Что ж у него, по-твоему, души нет? — не скрывая злости, спросила Варвара. — И сердца нет, и души нет! Как вы мне все надоели!

— Не плачь, внучка, лучше расскажи, как он умер и что до этого случилось, — спокойно сказала Прасковья.

Варвара, вытерев слёзы, коротко рассказала, как Марья сломала иглу, и пересказала то, что слышала от Никиты — как можно бесстрастнее, чтобы не делать себе ещё больнее. В одном из своих путешествий она видела человека, ходившего по доске со вбитыми в неё гвоздями. Сейчас Варваре казалось, что это она идёт по гвоздям, и любое неосторожное движение ранит.