Варварин свет

Любава создала усиливающие звук чары и прижалась ухом к двери. Смотреть было противно. Зал утопал в разноцветных солнечных лучах, проникнувших под высокие потолки через витражи с изображением причудливых морских тварей, кораблей и узоров из водорослей. Под единственным неокрашенным лучом, в центре зала, перед обеденным столом, стояла высокая скамья с лежащем на ней телом в чёрной одежде. Над ней почему-то висела цепь. На троне сидела синекожая уродливая тварь и методично поглощала еду с тарелок, хватая её четырьмя руками и запихивая в зубастую пасть. Тарелки высились горами, часть — и целые, и разбитые, валялись на полу. Прежде чем отвести взгляд, Любава заметила женщину в чёрном у скамьи — Марью, и белобородого сгорбленного старика, закрывшего лицо реками.

— Не может возвращать Кощей! — с набитым ртом пророкотало чудовище.

— Воеводы докладывают, — устало произнёс незнакомый Любаве голос с тяжёлым вздохом, — что Кощей воюет во главе своей армии.

— Мне это надо, — благодушно согласился Синемордый. — Его армия будет моя армия.

— А сам Кощей?

Ударилась о пол тарелка, послышался звук отодвигаемой мебели. Любава быстро глянула — встал Синемордый, все руки вытер о набедренную повязку в пятнах, да как прыгнет на стол! Ноги толстые, как два ствола, босые. Но хотя бы две. Любава снова прижала ухо к двери.

Ба-бах! — спрыгнуло чудище со стола на пол и приблизилось к скамье. Дворец содрогался от его шагов.

— Вот мёртвый Кощей. Он вставал? Он ходил? Ответить!

— Нет, Синеликий господин, — тускло прошелестел царь Иван Приморский.

— Женщина, ответить!

— Не ходил, — ответила Марья.

— Человек взять яблоки. Человек открыть яблоки. Человек в доспех — люди глупая, думают, это Кощей. Я умный. Я жду, будет мёртвый человек в чаровной доспех. Я приду забрать.

— Почему сразу не забрать? — спросила Марья. — Пора уже с этим заканчивать!

— Человек не стоит моих сил. Лучше вкусно много поесть.

— Ваше синее величие, — издевательски сказала Марья, — а как ты доспех откроешь?

— Ты возьмёшь другую ведьму, она скажет.

— Я в Междумирье-Межречье больше не потащусь, — закричала Марья. — Там все сёстры собрались, они мне что, просто так позволят Любаву забрать? Размечтался!

— Тогда человек возьму живой! — с лёгким раздражением в голосе сказало чудище. — Он скажет.

— Так и бери! Пока живой!

— Я сказать пламя, никто не трогает глупый человек, — рявкнул Синемордый. — Женщина, ты небольшой пользы теперь. Душу твою — ам!

Синемордый булькающе рассмеялся и, судя по грохоту, вернулся за стол.

— Не посмеешь! — крикнула Марья. — Договор дороже ссор!

— Марья, умоляю, уймись, — простонал царь Приморский. — Это плохо кончится…

— Женщина, показывай живую картину. Я буду есть и смотреть.

Любава снова заглянула в скважину. Марья отошла к погасшей жаровне, достала уголёк и прочертила на полу линию. Та выросла ввысь чёрным полотном, загородив от Любавы царя.

* * *

— Значит, всё равно Кощей виноват, — сказал знаменосец, выслушав рассказ Никиты.

— Почему? — удивился тот.

— Он заточил Синемордого, а потом не уследил. Убить его надо было сразу!

— Значит, не смог… — проговорил Никита.

Солнце медленно двигалось к горизонту. Никита вспомнил о трёх днях, которые у них были, чтобы оживить Кощея. Подумал о хрупкой, но такой упорной Варваре, продирающейся сейчас сквозь опасности Нави. Подумал о смелой Любаве, которая где-то во дворце рискует жизнью. «Один я сижу под берёзкой, скучаю. Как же им помочь? Как победить нескончаемую армию? Если с Кощеем опоздаем, это разорвёт сердце Варвары… Но если и опоздаем, и тут проиграем, то всем нам конец и синеокое рабство.»

— Эй, Воевода Михеич, — подошёл Скалогром. — Предложение есть от друзей-воинов.

— Какое?

— Сегодня больше не лезть в бой, только обороняться. До заката продержаться, а там Синяя армия огородится огнём, мы отступим и найдём место для обороны получше. Один из местных говорит, что там ущелье.

— Через синий огонь можно пройти, — сказал Никита.

— Можно, — согласился Скалогром. — Только тебя дежурные синеглазки покрошат. Их меньше, да сила растёт, пока другие спят. Один силу всей армии не уместит, но ты же видел, каков каждый солдат.

— Потому что в каждом по куску от Синемордого, — сказал басовитый голос.

— Говорил же не ходить за мной! — рявкнул Скалогром, на фоне которого немаленький солдат казался худым, как осинка.

Никита отвернулся и поспешно нащупал шлем.

— Не скрывайся, Воевода, — вздохнул мужчина. — Мы же не дураки. Ты на Кощея ни капли не похож, ни статью, ни голосом. Поначалу поверили, а потом разобрались. Но ты дурного не делаешь, наоборот, богатырей привёл, вот мы за тобой и идём. Пока можем.

— Что ты сказал про Синемордого? — спросил Никита.

— А то. Тимофей Миронович говорит — пока Синемордый отдыхает, армия его тоже спит, потому как каждый из пленённых с чудищем связан. Считай, что мы сражаемся с одним Синемордым, только у него сотни тысяч рук и сотни тысяч глаз.

Никита нахмурился, соображая. Единственный раз, когда он видел Синемордого…