Варварская вера

Пенфесилия встала и прижалась к Климене, целуя её лицо. Она запустила руку под её платье и направила свои поцелуи на её шею. В этот момент кровать в комнате Лики скрипнула, что заставило любовниц вспомнить, что в доме они были не одни. Пенфесилия успела прекратить ласки и присесть на колени Климены в тот момент, когда к ним заглянула Лика.

— Привет, Пенфесилия. Ты не узнавала у царицы, долго мне ещё взаперти сидеть? — Лика прошла в комнату и присела на стул, на котором недавно сидела гостья.

— Привет. Нет, Лик, не узнавала. А что, уже надоело сидеть? Всего три дня прошло!

— Не «всего», а целых три дня! Я хочу к своей подружке Киме! — Лика взяла со стола стакан с соком и сделала несколько глотков. — Климена, я хочу прогуляться! Ипполита же не запрещала меня выгуливать? Хотя бы до конца главной улицы и обратно! Пожалуйста!

Пенфесилия кивнула — гулять под присмотром наказанным девочкам не запрещали. Она встала и принялась прощаться:

— Климена, тогда прогуляйся с Ликой, пока солнце светит, а я пойду навещу Фалестриду. Её ведь тоже обязали сидеть дома с дочкой, чтобы та не сбежала, — амазонка дошла до дверей и обернулась, — Лика, ты слишком много шума наделала своей дракой. В следующий раз думай, на кого ты меч поднимаешь. Поняла?

Не дожидаясь ответа, Пенфесилия покинула дом. Климена поправила своё платье и тоже вышла с Ликой на улицу. Они неспеша пошли в сторону тренировочных площадок. Лика с любопытством оглядывала дома, будто впервые их видела. Вдруг она подняла взгляд на спутницу:

— Климена, а ты любишь Пенфесилию?

Девушка замялась, а затем отстранённо ответила: «Да».

— А вы давно любите друг друга? — девочка не унималась.

Пытаясь отвлечь Лику от этой темы, амазонка показала рукой на храм Артемиды, находившийся дальше по улице:

— Хочешь, да, зайдём?

— О, пойдём! — Лика вновь подняла взгляд на собеседницу. — А у вас с Пенфесилией ведь не может быть детей? Вы не забеременеете друг от друга?

Климена помотала головой, не понимая такого любопытства со стороны ребёнка.

— Я даже знаю почему! — Лика встала перед дверьми храма, глядя на ошеломлённую Климену.

— И почему же, да? — девушка была напряжена.

— Потому что у вас с ней нет того, что есть у мужчин! — Лика гордо улыбнулась.

— Чего это… у нас нет, да? Тебе не рано, да, такие вещи знать, да? — Климена испуганно осмотрелась, боясь, что это слышат другие, но проходящие мимо амазонки не интересовались их разговором.

— Не рано! У девушек нет этого… как его… забыла! Не подсказывай! Я сейчас вспомню! Там ещё пять букв в слове… как же его… как же… во! Вспомнила! Кадык! Кадыка у девушек нет! — Лика хвастливо подняла голову, явно гордясь своими знаниями.

Климена выдохнула и поддакнула девочке, а затем поспешила завести её в храм.

Пенфесилия сидела в гостиной с Фалестридой и Кимой. Они все втроём ужинали.

— Кима, и давно ты голодать перестала? Я помню, как три дня назад ты заявила о голодовке, крича об этом на всю Фемискиру, — Пенфесилия с улыбкой следила, как девочка жевала мясо.

Кима с обидой уткнулась в тарелку, а Фалестрида рассмеялась и ответила за дочку:

— Да она на первый же завтрак на следующий день прибежала! Ещё попросила положить ей двойную порцию еды, так как была очень голодна! — Она поцеловала Киму в лоб. — Чудо моё!

Пенфесилия улыбнулась:

— Я не знаю, что у Кимы на уме, но точно знаю одно: шантаж — это не про неё!

Девушки рассмеялись и принялись доедать свои порции мяса. После ужина они убрали посуду, а Кима сбегала в свою комнату, откуда вернулась с пергаментом:

— Пенфесилия, пожалуйста, передай этот рисунок Лике и скажи, что я очень жду встречи с ней! — она аккуратно протянула рисунок, на котором были нарисованы два человечка: один худенький с волосами до плеч и подписью «Рыжик», а второй — более коренастый и с более длинными волосами до груди с подписью «Лиска».

— Хорошо, передам! — девушка заботливо свернула пергамент, а затем с серьёзным лицом обратилась к собеседнице:

— Кима, ты усвоила урок? Ты больше не будешь драться со своими сёстрами? У девочки Ифиномы до сих пор не зажили синяки после твоих ударов, ей здорово досталось от тебя. Разве тебя так воспитывали — причинять боль собственным подругам?

Кима сначала хотела возразить, повторив то, что говорила Ипполите о задиристых детях, но в этот раз решила промолчать. Она просто кивнула и достала свой деревянный меч из-под стула, начав им махать во все стороны и крича: «Смерть чучи! Смерть варварам! Слава Рыжику и Лиске!»

Фемискира погрузилась в ночь. Более короткие дни, пришедшие с окончанием лета, плавно меняли жизнь амазонок, сокращая время их бодрствования.

В тёмном дворце царицы, едва освещаемом факелами и свечами, в уединении стояли Ипполита с Гарпой. Последнюю в срочном порядке вызвали из пограничного отряда, где она обеспечивала безопасность племени и возглавляла охраняющих город воительниц. Ипполита сразу перешла на шёпот, желая в тайне сохранить разговор со своей подчинённой: