Ваша честь [litres]

– Считайте, что я вас не слышал. Имеется особый интерес, – он указал на потолок, имея в виду не чердачное помещение под крышей, а высокое начальство, – в том, чтобы с абсолютной быстротой разрешить это дело и иметь в руках вынесенный приговор. Королевский двор, любезный дон Мануэль, – это вам не игрушки, и нам… мне, судьям Уголовной палаты – всем представителям Аудиенсии предстоит доказать свою преданность его величеству…

– Не думаю, что его величество ставит под сомнение нашу преданность, ваша честь.

– Дело не столько в том, дон Мануэль, – проговорил его честь вкрадчивым и убедительным тоном, – чтобы быть преданным слугой его величества, сколько в том, чтобы дать ему понять, что мы его преданные слуги. И у нас есть прекрасная возможность предъявить ему неоспоримое доказательство этому. Теперь вам ясно?

– В таком случае я так понимаю, что ходатайствовать о помиловании никто не будет? – Прокурор с интересом выпучил глаза, потому что с профессиональной точки зрения ему никогда не удавалось уяснить смысл освобождения от наказания.

– Это нас не касается.

– Превосходно, ваша честь.

– Разумеется, разумеется. И напоминаю вам, дон Мануэль, что, пока я возглавляю Аудиенсию и являюсь одним из краеугольных камней Real Acuerdo[128], – и тут он торжественно поднял палец вверх, совершенно отождествившись со своей патриотической речью, – я не потерплю в Барселоне никаких беспорядков. Такие индивиды, как этот Перрамон, должны быть с корнем вырваны из рядов общества. – И краем глаза проверил, какое впечатление произвели его слова на подчиненного, потому что для судейских чиновников подчиненный – это всегда враг, временно находящийся под контролем.

– Разумеется, разумеется, ваша честь.

С этого момента дон Мануэль д'Алос, прокурор зала судебных заседаний по уголовным делам Королевской аудиенсии провинции Барселона и возможный будущий кандидат на пост ее председателя, возненавидел юного убийцу соловьев, устроившего в его птичнике такой переполох.