Василиада

Возвращение

Над побережьем снова снег,

и ветер

швыряет хлопья вверх.

Они летят

со скованной морозами планеты

к другим, еще не помнящим твой взгляд.

Не помнящим, как на щеке дрожала

слеза,

как обещала ждать,

как по причалу мокрому бежала,

пытаясь силой время удержать.

Не помнящим искусанные губы,

раскрытые, как будто в полусне.

Мы расставались, но над нами трубы

Осанну пели Солнцу и Весне.

Я поднимаю воротник бушлата.

Мне холодно.

Прошло так много лет.

Я знаю – ты ни в чем не виновата.

Земля остыла – вот и весь секрет.

Холод

Холод кругом.

Собачий холод.

Холод на улице, дома…

Везде.

Спит непротопленный, мерзнущий город.

Зябнут трамваи в предутреннем сне.

Хочется Светлого.

Хочется Лета.

Хочется Солнца,

Улыбок,

Тепла!

Землю раздетую

скрыла бесцветная,

непроходимая, склизкая мгла.

Люди сжимаются в черные точечки,

каждый тепло норовит удержать.

Молча встречаются.

Молча прощаются.

Холодно верить, и холодно ждать.

Зябко ссутулился клен у обочины,

голые ветки тихонько дрожат.

Окна твои крест-накрест заколочены,

холодно смотрят в раздевшийся сад.

Кони

Пенно-розовою вьюгой

плыли степью табуны.

Кони ластились к подругам,

были горды и сильны.

Днем ветра в их гривах пели.

Ночью пряталась Луна

от дождей.

Они летели

вровень с птицами…

Не смели

их неволить племена.

Вольно все и в дружбе жили:

кони, птицы, человек…

Было так…

Закон забыли,

люди плетками забили

тот наивный добрый век.

Пыль встает над степью кругом.

Кровью воинов пьяны,

зло хрипя,

давя друг друга,

кони в страхе скалят зубы,

громко воющие трубы

гонят в сечу табуны.

Колдуны

«Просто, я работаю волшебником»

Слова из песни

«Народ и партия – едины»

Лозунг доперестроечных времен

В простых бетонных N-этажках

живут простые колдуны,

кальсоны носят на подтяжках

и фирмы «Балтика» штаны.

С утра, наевшись чая с хлебом,

садятся в простенький трамвай.

Потом летят под серым небом

к себе на службу (нет, не в рай).

На службе служат, варят, лужат,

угля и стали выдают…

Потом —

трамвай, остывший ужин

и обетонненый уют.

Так день за днем

проходят годы.

И за такое колдовство

гордится партия народом

и славит с ним свое родство!

Сопьюсь я

Сопьюсь я, рано или поздно,

склонится верба надо мной,

а мир пугающе не познан,

а шар все крутится земной.

Грохочут будни пятилеток,

горит мартеновская печь.

Мой школьный друг, мой однолеток,

на старый мир вздымает меч.

Парторги планами набиты,

от обязательств пухнут рты.

Ильич из золота отлитый

им щурит глазки с высоты.

Лишь я, отсталый, как колхозы,

не возопил: «Вперед, друзья!»

Быть может, жизнь напрасно прожил…

Быть может, просто спился зря…

Звездочка на ниточке

Звездочка на ниточке

качалась в облаках.

Я вставал на цыпочки

и тянулся…

Ах,

не достать мне звездочку,

ниточка крепка.

Выпью-ка я водочки,

закажу пивка.

Острокрылой птичкою

в небо поднимусь,

перережу ниточку

и дождем прольюсь.

Звездочку на ниточке

у твоих ворот

положу на ситечко,

чтобы сохла.

Вот…

Ветер

Ветер жестью стучал,

на весь двор скрежетал,

оторвавши кусок от карниза,

листья клена считал

и как дьяк причитал,

подбираясь к красавице снизу.

Вмиг подол ей задрал,

заскулил, задрожал

и отпрянул, боясь, видно, взбучки,

два листочка сорвал,

пять минут поиграл

и отдал их красавице в ручки.

Но она их стряхнула

с улыбкой в траву —

для игры плата слишком большая.

Шляпку ниже пригнула,

и он взмыл в синеву,

стартовав с ее тульего края.

Усталость

Казалось, гимны несли нас в выси,

казалось, страсти кипели в нас

и рассекали по биссектрисам

углы сомнений в ложбинках глаз…

И наполнялись бокалы солнцем…

И пели трубы,

и губы жгли…

И в нашем доме о двух оконцах

я строил залы на полземли…

Сплетал из снов и видений крылья,

чтоб вознести вас на пьедестал…

Все обернулось тоской и пылью:

Вы – равнодушны, а я – устал.

Устали трубы.

Устали губы.

Погас в бокале брильянт вина.

Над пепелищем летают клубы

фантасмагорий былого сна.

Смешно и глупо в воздушных залах

под пьедесталы ломать паркет.

Вы родились уже усталой,

Вам чужды крылья и мой сонет.

Волны красоты

Вновь в окно холодный ветер

ветками стучит

Голый месяц рог свой свесил,

лужи серебрит.

Стынет в печке зола.

Позабудь о делах,

сядь ко мне поближе, рядом,

милая моя.

Не печалься, что на свете

мало теплых дней,

что большими стали дети,

а виски светлей.

Разве это беда?

Разве старят года?

Ну а то, что люди мелют –

это ерунда.

С каждым годом ты прекрасней,

ласковей, добрей.

Лучший день – не день вчерашний.

Твердо в это верь.

Если смелы мечты,

если мысли чисты,

то весь мир огромный – волны

нежной красоты.

Пусть в окно холодный ветер

ветками стучит.

Ни одна беда на свете

нас не разлучит.

Стынет в печке зола.

Позабудь о делах,

сядь ко мне поближе, рядом,

милая моя.

Апрель в Сочи

От отчаянья

выпил чаю я

и пошел, головой качая,

на причал,

в королевство чаек.

Там они надо тобой кружили,

хохотали и ворожили

Ты назвала их хохот пеньем,

угостила нас всех печеньем,

и я стал твоей новой тенью.

А потом были дни и ночи

между делом и между прочим.

И о чем-то мы говорили

и чужой керосин палили

И стояла над миром осень

Это было в апреле, в Сочи…

Честь и бюсты

Жизнь – она, мой друг Горацио,