Василий Алексеев

Алексеев уже хорошо понял, что такое Петросовет, что именно здесь сегодня решаются многие вопросы, от которых зависит судьба революции, и уже не рвался так бездумно, как прежде, на улицу, «в массы», внимательно слушал ораторов, особенно большевистских, вникал в суть обсуждавшихся проблем и даже трижды — не выдержал! — брал слово сам. И уже не удивлялся, если из-за одного или нескольких слов в какой-нибудь резолюции вдруг разгорался спор, который доходил порой до истерик очень взрослых и очень образованных людей. Он понял высокую цену слова в политическом документе. Он многое понял за эти тридцать с небольшим дней своей жизни, но многое, и порой ему казалось — главное, было неясным. Это чувство укреплялось, когда он читал газеты.

Вот на днях в «Правде» выступил Каменев, член Исполкома Петросовета от большевиков, фигура немалая. И о чем же он пишет? Он призывает к организационному объединению с меньшевиками!..

Да если б только Каменев… Как-то был в ПК, прочитал принятое им решение, а в нем черным по белому: «ПК считает возможным и желательным объединение с организациями меньшевиков, которые признают решения Циммервальда и Кинталя и необходимость, как и неизбежность, революционной борьбы пролетариата в настоящий момент не только за политическую, но и за экономическую часть программы-минимум РСДРП». Он задолбил эту часть решения наизусть, пересказал товарищам. Большинство возмущены, а некоторые говорят: «Правильно, давно пора».

Но и это не все. ПК фактически потворствует Временному правительству!.. В его решении от 3 марта — он своими глазами видел — говорится, что не следует противодействовать «власти Временного правительства постольку, поскольку действия его соответствуют интересам пролетариата и широких демократических масс народа…» Вот так позиция! Известно и то, что в ПК есть группа во главе с Багдатьевым, которая считает, что Временное правительство нужно немедленно свергнуть и в то же время утверждает, что буржуазно-демократическая революция не может перерасти в социалистическую. Как разобраться во всем этом? А ведь с сомнением в душе великие дела не делаются…

Не один Василий мучительно искал ответы на сотни теснящихся в голове вопросов.

Это уже потом, ретроспективно, с расстояния во много лет историки сделают вывод о том, что деятели большевистской партии в тот момент не смогли четко сориентироваться в новой, необычайно сложной обстановке, не сумели сразу воспринять все выводы и оценки Ленина в его «Письмах из далека», определить правильные пути выхода из войны, так как не ставили в повестку дня вопрос о переходе от первого ко второму, социалистическому этапу революции, не связывали вопрос о войне с вопросом о власти. Это потом будет сказано, что большевики — члены Исполкома Петросовета во время обсуждения 21–22 марта вопроса о войне и мире не смогли противопоставить мелкобуржуазной оборонческой позиции четкую, пролетарски революционную линию. Многое прояснится потом.

А в ту пору шла борьба, кипели страсти, заслонявшие порой и то, что могло быть понято. Где тот ум, что охватит единым разом эту неохватность событий и явлений, взглядов и позиций?

Большевики ждали Ленина.

I

3 апреля в пустующем помещении старой путиловской церкви шло партийное собрание большевиков Нарвской заставы. Председательствовал Э. П. Петерсон, избранный недавно ответственным партийным организатором (по-нынешнему — секретарем райкома) Нарвского района. Заслушали отчеты Петроградского и районного комитетов партии, перешли к обсуждению вопроса о текущих задачах партии.

Алексеев выступил одним из первых, сказал о том, что его беспокоило, в частности, о позиции ПК по объединению с меньшевиками. Пожалуй, слишком резко сказал, чересчур горячо и оттого, кажется, не столь убедительно, как хотел. Вот и Станислав Косиор глянул как-то не так, как обычно, по-доброму. А он как раз представляет ПК. Впрочем, поменьше мнительности: как выступил, так и выступил. Здесь не Петросовет, где и освищут, и с трибуны сдернуть могут; здесь свои — поймут, а что не так — простят.

И все же настроение упало, Алексеев скис, вытирал рукавом катившийся с лица пот.

Позади президиума открылась дверь, появился Иван Гейслер. Наклонился к Косиору и Петерсону, стал что-то нашептывать им. Было видно, что Генслер взволнован. Многие насторожились.

Прервав оратора, слово взял Косиор.

— Товарищи! Петроградский комитет получил радостное известие. Сегодня в Петроград приезжает вождь нашей партии товарищ Ленин!

Рукоплескания заглушили слова Косиора, но он прокричал поверх аплодисментов, что Петроградский комитет предложил выделить от завода делегацию в 40–50 старых большевиков и членов райкома.

Рукоплескания прекратились.

— Почему пятьдесят? — крикнул кто-то. — А мы? Мы все пойдем! И другие пойдут, а как же?!..

И снова раздались аплодисменты.

Алексеев колотил в ладоши и кричал стоявшему рядом Ивану Гилю:

— Ты понял, нет, ты понял, что случилось?

Гиль хохотал радостно:

— Да понял, понял!..

— Нет, ты ничего не понял!.. — кричал Алексеев.

И тоже хохотал во все горло.