Василий Алексеев

— Конечно, — согласился Алексеев. — Но когда перед рабочими выступаешь, когда от себя говоришь — это одно, народ может и не поверить, а когда Ленин — тут все, «крышка», мало кто спорит. Разве лучше него скажешь?

И начал читать по памяти статью «Интернационал молодежи».

Крупская слушала с любопытством, качала головой.

— Да у вас, товарищ Алексеев, просто замечательная память! Просто молодец! — Она смотрела на Алексеева со все возрастающим интересом.

— Я стихи да песни иногда с первого раза запоминаю, — похвастался Алексеев. — Послушаю — и запомнил.

— И мелодию?

— И мелодию тоже.

— Да-а… — протянула Крупская. — Хорошая память — это счастье. А все-таки не это главное, вы уж меня простите. Не букву, а дух марксизма и ленинизма надо схватить. А то вот недавно выступал на собрании молодежи Выборгского района некто Петр Шевцов. Вроде умно, цветисто, с пафосом говорил, а по сути нес мелкобуржуазную чушь. Я его спрашиваю: «Маркса и Энгельса читали?» Отвечает: «Читал». — «А Ленина?» — «Немного». Уж сколько он их читал, не знаю, а то, что ничего не понял — это ясно. Нельзя таких говорунов к молодежи допускать. Может, резковато, но я его раскритиковала в пух и прах.

Помолчала.

— А вы Апрельские тезисы читали? Что думаете о них? — И снова глаза Крупской стали колючими.

Алексеев смешался. Он прочитал напечатанные 7 апреля в «Правде» Апрельские тезисы наспех, многое в них было неожиданным, новым, даже резким, вызывало на раздумья, а думать на бегу, в суматохе дел было некогда. Что сказать? Сказал, что думал — правду.

Крупская слушала очень серьезно, не перебивая. Потом кое-что объяснила. Поспорили.

— Читайте, больше читайте Ленина. И думайте, думайте! Большевики на все должны идти сознательно.

— Читаю, Вот… — Алексеев хлопнул себя по карманам, из которых торчало несколько газет.

Расставались дружески. Крупская подала руку.

— Надо будет познакомить вас при случае с Владимиром Ильичем:. Думаю, ему будет интересно поговорить с вами. Звоните и заходите запросто.

Алексеев летел на завод, как на крыльях, казалось, горы свернуть готов был. А теперь вдруг заробел. В груди мелко и противно дрожало, во рту пересохло. «Какой черт дернул меня согласиться с этим поручением? — уныло думал он. — Вот завалю сейчас собрание, завтра на райкоме дадут такого дрючка… Позор!» Вон вся меньшевистская «верхушка» завода стоит, о чем-то говорят, хохочут… А вот эсеровская братия… Вот анархисты… Вон… сколько партий на заводе? В районе-то больше двадцати. Да, будет буза. Знать бы, какие каверзы подготовили наши союзнички по революции… А что, если…

И Алексеев принял немедленное решение — доклада не будет. Разве станут слушать его семь тысяч человек, стоя на ногах, часа полтора? Надо коротко, главное, как говорится, быка за рога.

— Все, начинаем! — нервно сказал он Скоринко и Тютикову. — Пошли!..

В груди запекло от волнения, в голову ударил жар, по глазам пошли иголочки. Тело стало легким, почти невесомым. Л это значило, что пришло вдохновение и это значит — будет удача. В такой момент к Алексееву не подходи — разорвет, будто бешеный.

— Товарищи! Районный комитет партии большевиков поручил мне, Василию Алексееву, члену райкома, провести этот митинг. Нам нужно знать мнение молодежи славного путиловского пролетариата по двум основным вопросам. Первое — готовы ли вы, молодые пролетарии, идти послезавтра, в день Первомая, отдельной молодежной колонной. Второе — хотите ли вы иметь на заводе, в районе и в городе свою собственную юношескую пролетарскую организацию. По всем этим пунктам мы заготовили доклад. Вот он, — Алексеев потряс листками с тезисами. — Но я доклада делать не буду. Про международное положение и текущий момент в газетах можно прочитать. О положении рабочего юношества в стране и в мире мы по своему положению на Путилове знаем. Я буду спрашивать вас о главном, а вы все громко отвечайте «да» или «нет», а потом я подведу черту.

Алексеев перевел дыхание.

— Революция свершилась, но нашему молодняку лучше не стало. Мы должны довести дело до конца. Да или нет?

— Да! — рявкнула толпа в несколько тысяч глоток.

— Мы должны добиться, чтобы подросток работал шесть часов и не более, чтобы ему были запрещены сверхурочные работы. Да или нет?

— Да! — еще дружней гаркнула толпа.

— Мы должны добиться равной оплаты труда молодых за равную со взрослыми работу. Да или нет?

— Да! — опасливо дрогнули стекла в проходной.

— Мы должны наладить учебу и просвещение молодежи. Да или нет?

— Да!

— Мы должны добиться установления избирательного права с восемнадцати лет. Да или нет?

— Да!

Но слышались и голоса «нет».

— Так «да» или «нет»? — переспросил Алексеев.

— Да!! — словно пушечный залп раздался. И хохот — ни одного голоса «нет» не прослышалось.

Алексеев выдержал паузу. Толпа замерла. Ей эта неожиданная игра понравилась. Но что дальше?

— Подвожу черту. Все пункты, за которые вы так дружно высказались, и есть цели той молодежной пролетарской организации, которую предлагают создать повсеместно большевики. И мы должны создать такую организацию. Да или нет?

— Да! — ответила толпа.