Василий Тёркин

Это — война настоящая, не за славу, не за ордена и медали.

Мне не надо, братцы, ордена,
Мне слава не нужна,
А нужна, больна мне родина,
Родная сторона!

Теркин не получил и медали за финскую войну, но и это его мало беспокоит; несущественным представляется этот факт также и автору.

Поэма Твардовского глубоко нравственна и обладает огромной воспитательной силой. Основа этой нравственности в приверженности «правде сущей», в правдивом изображении беспримерной патриотической схватки трудового народа с бесчеловечным фашизмом за освобождение родины.

Воспитательный потенциал книги, разумеется, не был предметом какой-то особой, специальной заботы автора. Настоящее искусство всегда воспитывает.

Но мысль об этой стороне произведения приходила к Твардовскому с самого начала зарождения его замысла: «Для молодежи это должно быть книжкой, которая делает любовь к армии более земной, конкретной. Даже в нравах армии это может сделать свое дело — разрядить немного то, что в ней есть сухого, безулыбчивого и т. п., не подрывая ничуть священных основ дисциплины».73

Стало общим местом в литературе о Твардовском «Книгу про бойца» называть энциклопедией военной действительности эпохи Великой Отечественной войны. Несмотря на гиперболичность такого определения, — оно справедливо в том же смысле, в каком Белинский называл «Евгения Онегина» энциклопедией русской жизни своего времени. Поэма может служить одним из источников воссоздания фронтовой атмосферы 1941-1945 гг., что могут засвидетельствовать (да и засвидетельствовали уже) бесчисленные ее читатели-фронтовики. Все, что заботит и волнует на войне простого солдата, — от естественного чувства самосохранения, потребности в доброй солдатской пище и тоски по женской ласке до высокой любви к родине и готовности к подвигу — получило здесь свое отражение.

С самого начала, буквально с первых стихов автор вводит нас в быт, в будни войны:

На войне, в пыли походной,
В летний зной и в холода,
Лучше нет простой, природной —
Из колодца, из пруда,
Из трубы водопроводной,
Из копытного следа,
Из реки какой угодно,
Из ручья, из-подо льда, —
Лучше нет воды холодной…

Война показана не с птичьего полета и не в глобальном своем масштабе, а такой, какой она предстает обыкновенному ее труженику — рядовому солдату-пехотинцу. На каждой странице поражает наблюдательность автора, зоркость его художнического взгляда и мастерство передачи деталей фронтового быта.

Но за деталями быта, за событиями дня никогда не забывается общий ход великой войны, охватившей полсвета, перерезавшей фронтовой линией всю страну.

Эта «энциклопедия» тем более достоверна и ценна, что она документальна, написана очевидцем, участником событий, буквально «с натуры». В высшей степени динамичная эпоха Великой Отечественной войны, на тяжком опыте которой и до сих пор, в течение десятилетий советская литература ставит сложнейшие художественно-философские задачи и раскрывает психологию людей, поставленных в ее неумолимые условия, — была пройдена Твардовским непосредственно на фронте и без всякой временной «дистанции». Публикация первых глав началась в трудное время войны — после летнего отступления наших войск 1942 г. к Волге и к Северному Кавказу. Произведение шло рядом с событиями и автор — с героем, и, создавая первые главы, поэт мог только догадываться о том, как повернутся события в дальнейшем. Если в главе «Генерал» говорится:

Заняла война полсвета,
Стон стоит второе лето…
Опоясал фронт страну.
Где-то Ладога. А где-то
Дон — и то же на Дону…
………
Где-то бомбы топчут город,
Тонут на море суда,
Где-то танки лезут в горы,
К Волге двинулась беда…

— то все это в тот момент так и было: глава эта напечатана во фронтовой газете 23 декабря 1942 г. В этом смысле поэма настолько оперативна, что обгоняет даже сама себя и собственную славу, в себе самой упоминается как поэма («Жили, «Теркина» читали…») и Теркин присутствует в ней не только как герой действительности, но и как герой произведения, приобретшего популярность задолго до своего завершения.

«Слово о полку Игореве», «Война и мир» создавались много времени спустя после изображенных в них битв. Твардовский же шел по горячим следам войны. «Книга про бойца» беспримерным образом рождалась на поле боя, на позициях войны, одновременно с ней, и была закончена вместе с ее окончанием. В этом — непреходящее преимущество Твардовского перед каким угодно талантом, берущимся за военную тему спустя десятилетия. Об этом он с полным основанием говорит в кульминационной главе «На Днепре»: