Васька путешественник

Подбор дёргается в руке — по нему передаются толчки, рывки, трепетание — так: рыбка есть! Перебирая сеть, бреду по грудь в воде и вижу: опутанное нитками, колышется толстое тело большого сазана. Его крупная чешуя блестит тёмным золотом, жаберные крышки открываются и закрываются, перегоняя воду. Теперь задача — выпутать сазана из сети, да не упустить его из рук. Для верности я работаю одной правой рукой, а левой крепко держу рыбу под жабры. Освобождённый сазан награждает меня крепким ударом хвоста по щеке, но через минуту он благополучно водворён в мешок. Бреду дальше и выпутываю ещё одного сазана, потом трёх увесистых хашамов, а в дальний конец сети попалось сразу пять кефалей: видно, проплывал здесь косячок этих шустрых рыбок, да и наткнулся на мою нехитрую снасть.

Вся рыба собрана в мешок, и я отношу его на берег. Теперь нужно снять с кольев сеть, аккуратно её сложить и отжать воду. Оставлять снасть в воде на день не имеет смысла, — хорошая рыба только ночью приближается к берегам, а сейчас тут гуляет одна лишь мелочь, на которую, разве что, цапля или крачка позарятся.

Управившись с делом, я основательно купаюсь, а потом возвращаюсь домой, вскинув на спину мешок с рыбой и затиснутой туда же мокрой сетью. Солнце уже поднялось, и сразу же наступает роскошный летний день. Нужно торопиться, чтобы поспеть до начала занятий в лаборатории приготовить к столу пойманную рыбу да и позавтракать.

Вот и дом, рядом наш любимый раскидистый инжир, а под ним стоит столик, на котором чистят рыбу. Бабурик и Васька уже тут: знают дружки, когда и куда я приношу свою добычу. Бабурику приходится давать целых рыбин, а на Васькину долю достаются внутренности и всякие обрезки. А в общем рыбы хватает всем: и животным нашим, и нам самим. Как-то повелось так, что свою рыбу я сам же и чистил, а жене оставалось только положить её в кастрюлю или на сковородку, да и ставить на огонь.

В то утро, вернувшись с берега, я решил до завтрака побриться, а рыбой занялась жена, приняв её у меня вместе с мешком. Через несколько минут я уже был в комнате, сидел перед зеркалом и старательно намыливал себе щёки. В самый разгар моего бритья под дверью вдруг послышалось Васькино мяуканье. Кот настойчиво требовал, чтобы его пустили в комнату. Я удивился: почему же это Васька ушёл от рыбы и что ему здесь надо? Кот всё просился, — пришлось открыть ему дверь. Вбежав в комнату, он остановился передо мной и, глядя мне в глаза, не переставал мяукать. Недоумевая, я продолжал бриться. Но Васька не унимался и от нетерпения стал царапать мою ногу. Я было отпихнул кота, чтобы не мешался, а он вдруг схватился зубами за мои брюки и, пятясь, что было силы, потащил меня со стула. Что за история? Васька куда-то зовёт меня, — это ясно.

Я поднялся, — кот отбежал к двери и, оглядываясь, ещё громче замяукал. Увидев, что я дальше не двигаюсь, он быстро вернулся и снова потянул меня за брюки. Тогда я пошёл за Васькой, пытаясь понять: в чём же дело? А он бежал впереди, следя за каждым моим шагом. Так мы подошли к инжиру, где чистилась рыба. Тут кот разразился такими воплями и стал так выразительно тереться об ножку стола, что мне всё стало понятным. Я спросил жену:

— Ты дала Ваське рыбы?

Она, не оглядываясь, ответила:

— Пока нет. А что случилось?

— Да вот, прибежал ко мне жаловаться. Сюда привёл.

Жена несколько секунд удивлённо смотрела на меня, потом рассмеялась и, быстро разрезав самого большого сазана, отдала Ваське внутренности. Он сразу же успокоился, осторожно взял зубами рыбьи потроха и деловито понёс их в сторонку.

Ну, скажете вы, всё очень ясно и просто. Просто, да не совсем. Понятно, что кот привык получать свою долю при чистке рыбы, и сегодня, когда ему пришлось подождать угощения, проявил беспокойство, напомнил о себе — это так! Но однако же Васька почему-то не стал долго клянчить подачку у хозяйки, а сразу же прибежал ко мне, хоть я и был совсем в другом месте. Это удивительно прежде всего потому, что жена-то моя кормила и баловала кота, пожалуй, больше, чем я, и он никак уж не мог ждать от неё какой-либо обиды.