Васька путешественник

Теперь нужно мало-мальски устроиться. Прежде всего мы ставим палатку, подняв её на двух привезённых с собой шестах. Палаточка маленькая, двухместная, — лишь бы было хоть какое-нибудь укрытие от солнца и дождя, если он соберётся. Переносим в палатку вещи из катера. С особой заботой мы выкопали недалеко от палатки яму и опустили в неё бочонок с пресной водой. Яму накрыли куском брезента — это, чтобы вода не нагревалась от солнца и раньше времени не испортилась. Без пресной воды здесь и день один трудно прожить.

За хлопотами по устройству лагеря мы не обращали внимания на Ваську, а потом спохватились, — где же он? Оказывается, кот убежал на середину острова, где была колония полевок, и уже караулил возле норок. Там же, в траве прятались запоздалые птенцы чаек-хохотуний, ещё не научившиеся летать. Васька мало интересовался ими, но чайки-родители подняли тревогу. Они с пронзительными криками кружились над котом и то одна то другая угрожающе «пикировали», стараясь ущипнуть его клювом. Васька вначале храбрился, на птиц почти не оглядывался, как будто бы их и не было вовсе. Но вот одна, самая смелая чайка с налёта цапнула клювом — и клочок Васькиной шерсти медленно поплыл в воздухе. Это послужило сигналом для остальных — на кота посыпались частые удары и клювами, и крыльями. Васька перевернулся на спину, начал отбиваться лапами, но потом не выдержал и опрометью пустился прямо к нам. Чайки преследовали его, щипали вдогонку, почти до самой палатки. Я был этим очень доволен, — ещё бы, Васька теперь не осмелится расхаживать по всему острову и не будет раньше меня вытаскивать из мышеловок пойманных грызунов, чего я вначале опасался.

Следующий день показал нам, что здешние полёвки не очень-то охотно идут в мышеловки. Даже мясная приманка мало прельщала их. Повидимому, грызуны не испытывали здесь недостатка в корме. Да оно и понятно, — весь островок был забросан остатками пищи, которую доставили сюда чайки. Тут и недоеденная рыба, и потерянные насекомые, и трупы случайно погибших птенцов чаек, и разбитые яйца. Всё это высохло под солнцем и ветром, может ещё долго сохраняться и кормить грызунов. Подумав, мы решили очистить островок от пищевых остатков. Взяли каждый по мешку и начали собирать в них всё, что могло привлекать грызунов. Собранные объедки мы закопали в землю, оставив только те из них, которые годились для наживления ловушек. На это у нас ушёл почти целый день, но зато отлов полёвок пошёл потом веселее. Грызуны, привыкшие к мясной или рыбной пище, охотно залезали в мышеловки и попадались сразу десятками.

Четыре дня мы ловили полёвок. Погода, как нарочно, стояла удивительно тихая. Не было ни освежающего ветерка, ни единой тучки на небе. В полуденные часы мы спасались от солнечного пекла под тенью палатки, но и в ней было очень душно. Вскрытие пойманных грызунов я старался делать пораньше утром, когда хоть чуть веяло прохладой. Васька совсем одурел от жары и вынужденного сиденья в палатке. Бродить по острову он больше не решался, — чайки дали ему хороший урок.

Путём вскрытия мне удалось обнаружить несколько полёвок, подозрительных на заболевание. Как и было договорено, я заспиртовал их в банке, чтобы передать Багиру Измайловичу. Когда же я подсчитал, сколько у нас всего наловлено грызунов, то понял, что осталось поймать и проверить всего лишь два десятка зверюшек, и тогда будет полностью выполнен план доктора Алиева. Работа наша почти закончена. По правде сказать, — мы были этому рады, так как сидеть на крошечном, насквозь пропечённом солнцем островке уже надоело.

Мы решили сделать так: дядя Ваня сегодня же к вечеру уедет на Круглый, а я останусь здесь, на Гусином, и постараюсь за ночь доловить недостающих полёвок. Остальные участники экспедиции в это время соберутся на Круглом и завтра заедут по пути за мной, после чего все мы отправимся домой — на Рыбачий.

Весело попыхивая своей коротенькой трубочкой, дядя Ваня приготовил к отъезду катер. Потом он встал на корму и упёрся шестом в песчаный берег. Я помог механику сдвинуть судно с отмели и долго шёл за ним по мелководью, пока доставал ногами дно. Вода была тёплая, как в нагретой ванне, и купанье почти не приносило освежения. Заработал мотор — и катер, обдав меня брызгами из-под винта, побежал в голубой бескрайний простор.

Вернувшись в палатку, я по привычке взглянул на походный барометр и удивился, — за какой-нибудь час его стрелка резко отклонилась влево. Значит, будет перемена погоды, недаром же столько дней стояла мёртвая тишина в воздухе. Впрочем, пока всё было попрежнему — небо ясно и море гладко, как зеркало. Вдалеке, постепенно уменьшаясь, маячил наш быстроходный катерок.

Перед наступлением темноты я расставил все свои мышеловки, наживив их остатками приманки. После этого я забрался в палатку, опустил, как всегда, её полы и улёгся на парусиновое дно. Васька походил-походил возле закрытого входного отверстия, несколько раз мяукнул и тоже лёг рядом со мной. Утомлённый долгим рабочим днём, я быстро и незаметно заснул. Однако отдыхать долго не пришлось.