Вассал и господин

Злит он своей веселой физиономией кавалера и тем, что лошадь гнал, и даже акцентом своим злит, но кавалер виду не подает, спрашивает:

– В чем же удача наша, ротмистр?

– Поглядите, что досталось нам за семь монет! – радостно говорит Бертье. Всыпает из мешков одну за другой четырех собак и приговаривает: – Это месье Цезарь, прыток, прыток как! А это, поглядите, морда какая благородная, это Филипп Второй, не иначе. Видите, как серьезен. А это мадмуазель Пенелопа, умна очень. Хоть в шахматы с ней играй. А это Милашка Бель. Разве не красавица?!

С этими словами он поцеловал собаку.

Волкову от души хотелось дать Бертье оплеуху да собак этих пинками разогнать, но он вздохнул и спросил:

– А не молоды ли?

– Конечно, молоды, конечно, – залопотал ротмистр, тиская последнюю собаку, как ребенка любимого, – молоды мы, молоды, но зато сами поставим им ход и нюх, я сам все им поставлю. Поглядите, какой экстерьер, лапы главное, на лапы поглядите, это же не собаки – львы. Видите, как широки, а ведь они еще щенки. Из двух пометов таких хороших собак взял и так дешево, у меня на родине такие щенки по три талера пойдут, а Бель так за пять пошла бы одна. Думаю, что пока без псарни побудут, а потом мы им соорудим отличный домик, ведь они заслуживают хороший домик, да, мои милые? Заслуживаете.

Он стал их гладить и сюсюкаться с ними, собаки, кажется, тоже были ему рады.

А для Волкова все это было невыносимо. Он встал и сделал вид, что уходит по делам, а сам шел прочь, лишь бы не видеть этого дурака с его чертовыми собаками.

Глава 16

Солнце начало садиться, он пошел на юг, ноги размять, и увидал Ёгана, который ехал на лошади во главе нескольких крестьян, что вели в поводу двух лошадей с телегой.

Ёган обрадовался, увидев Волкова, подъехал к нему, слез с лошади. Как и все вокруг, был он доволен и первым делом сообщил господину радостно:

– А земля-то у вас и вправду дрянь, сударь.

Бертье кавалер ударить не мог, а вот этому дурню очень даже хотел дать оплеуху. Еле сдержался.

А тот и не видит беды, дальше говорит все так же радостно:

– Вся земля красная, суглинок, пшеницу тут сеять без толку. Нипочем не взойдет, семена все равно что выбросишь.

Волков стоял и ждал, что еще веселого скажет это недоумок деревенский. А тот и не унимается:

– А вы поглядите, чем они пашут!

Он указал на телегу, проезжавшую мимо, но кавалер даже не повернул голову в ту строну.

– Сохой пашут! Без отвала, даже нож железом не обит. Палка одна. Себя мучают и лошадей мордуют, – рассказывал слуга, весело возмущаясь дуростью местных мужиков. – Дурачье! – Волков продолжал молчать и смотреть на него. Тут Ёган начал, кажется, что-то смекать. Он изменил тон, заговорил серьезно: – Плуг нужен, господин, хороший, с лемехом, с отвалом. И борона нужна, у них и бороны нет. И пара лошадей крепких, иначе хорошего урожая не дождешься. На такой-то земле постараться придется, чтобы хоть что-то из нее вышло. – Волков молча повернулся и пошел к деревне, а Ёган пошел за ним, все еще говоря ему: – А земли много, они и четверть того поля не распахивают, спрашивают, дураки, зачем им. А вот овес там взойдет, даже если сейчас сеять начнем. Думаю и гороха бросить – посмотреть, что выйдет. Горох – он трава неприхотливая. Вдруг пойдет.

Волков почти не слышит, что он говорит. А слуга не унимается:

– Если плуг и семена купим, ничего, что поздно, земля мокрая еще, можно больше ржи распахать, а дальше овес и чукта, десятин пять, на горох пустить. На проверку. Можем даже и тысячу десятин засеять. Земля-то ваша, чего бояться. Никому за нее платить не надобно! Только на семена потратиться. Как вы считаете?

Кавалер остановился, посмотрел на него и сказал строго:

– Ничего не нужно. Земля это бросовая, в оскорбление мне дана, в пренебрежение. Мне такая не надобна. Завтра поедем отсюда!

– Господин, – Ёган изумился, аж в лице переменился, – да вы что? Чего вы? Как так? Как бросовая, как поедем? Кто ж со своей земли уезжает? Какая-никакая, а своя, прокормимся с нее, да еще как. И козы будут, и коровы, и сыр варить Брюнхвальд начнет. Все будет, тут нужно руки малость приложить, и все будет.

Волков стоял-стоял, думал-думал и сказал ему:

– Руки, говоришь, приложить? Ну так приложи, будешь управляющим, раз так нравится тут тебе, и не дай тебе бог, – он потряс пальцем пред носом слуги, – не добыть тут достатку.

– Господи! – Глаза слуги округлились. Только что удивлялся, а тут перепугался. – Я управляющий?

– Ты. Раз так усердствуешь!

– Я? – все еще не верил Ёган.

– Да ты глухой, что ли, дурень? Кто ж еще, тут более нет никого, тебе говорю, – злился Волков.

– Так неграмотный я. – Ёган схватился руками за голову от ужаса.

– К монаху ступай, он научит, он учитель хороший, – сказал Волков. – Всех учит и тебя выучит.

– Господи, господи, что же мне теперь делать? Что делать?

– Первым делом найди мне человека проворного вместо себя, а потом список составь, что тебе нужно будет. Семена эти твои, плуги, лошади, – стараясь сохранять спокойствие, говорил кавалер.