Вассал и господин

Агнес с презрением глянула на него и, опершись на его руку, спустилась из кареты. Пошла, выгибаясь и разминая затекшее тело. Приблизилась к колоднику.

Даже издали он был ужасен. Черные сальные волосы, жесткие, как щетина, заросшее лицо в глубоких оспинах. Но заросло оно не все. Левая щека его была давно разодрана, да так, что дыра свежая в щеке имелась такая, что палец просунуть можно, и в нее видны были желтые зубы.

– Госпожа, – окликнул ее стражник озабоченно, – стойте от него подальше, он душегуб. Он девку убил.

– Врешь, – отвечал мужик гортанно и хрипло, хотя негромко.

– И говорят, не одну, работал конюхом кладбищенским, мертвяков возил, бродяг да нищих мертвых собирал, говорят, шлюх за кабаками мучил, говорят и убивал, но то разговоры все были, а тут на последней его и поймали, – продолжал стражник. – Осудили.

– Брешешь, пес, – зло сказал мужик.

На сей раз стражник его услышал, не поленился, поднялся, пошел и как следует двинул мужика в ребра древком алебарды, затем сел на место и сказал:

– Погавкай мне еще, палачей не дождусь, сам тебя прибью.

Мужик скривился и оскалился от боли, но ничего больше стражнику не сказал.

– Значит, вешать его собираетесь? – спросила Агнес.

– Именно, – кивнул стражник, – только вот палачи сволочи, обещали после обеда быть, я их уже тут полдня дожидаюсь, не дай бог забыли про меня, я потом им покажу подлецам…

Глава 15

Что-то привлекло Агнес в этом страшном мужике, она подошла ближе и заглянула ему в глаза. Они были карие, с красными жилами, с желтизной в белках. Взгляд его был взглядом животного, что попало в капкан.

– Убивал баб? – тихо спросила она, наклоняясь к нему.

Мужик поежился, и не будь на нем колодок в палец толщиной, так он почесался бы, наверное, – так неуютно ему стало под взглядом девушки.

– Отвечай без вранья, – продолжала она, не отрывая от него своих глаз.

А он отвернулся, не выдержав ее взгляда. И промолчал.

– Вы подальше от него встаньте, – подал голос стражник. – Мало ли…

Но Агнес даже не посмотрела на него и продолжала:

– Глаза ко мне повороти, на меня смотри. – Мужик поупрямился и опять на нее поглядел. А она и спрашивает: – Каково ремесло твое?

– Конюх я, сызмальства при конях.

– А с моими конями управишься?

Мужик с удивлением посмотрел на нее, потом на ее карету и лошадей, затем снова на нее и ответил:

– Управлюсь, не велика наука.

Агнес глядела, как у него в дыре, что на щеке, зубы двигаются, очень ей это любопытно, но сама дела своего не забывала и дальше спрашивала:

– Так пойдешь ко мне конюхом?

А он молча глядел на нее. Смотрит и молчит. Не смеется, верит ей, что она от петли его избавить может. Сразу как глянул ей в глаза, так и поверил.

– Чего ж ты молчишь, дурак, под виселицей сидишь, или забыл? – проговорила дева, торопя его.

– Уж не знаю, госпожа, что лучше, – вдруг хрипло отвечал он, – к вам пойти или тут остаться.

– Дурак! – зло сказала Агнес. – Повиснешь сегодня – и поделом тебе. То я тебе наперед предрекаю. Сегодня уже вороны клевать тебя возьмутся. Оставайся.

– Нет-нет, госпожа, – вдруг встрепенулся мужик, – к вам хочу. К вам в услужение.

– Хочешь? – спросила она, распрямляясь. – Поклянись, что до гроба служить мне будешь.

А он опять молчит. Словно уже и не рад, что освободят его от виселицы. Глаза бегают у подлеца.

– Клянись, говорю, – шипит ему девушка. – И даже не думай, что поклянешься и от клятвы уйдешь. Клянись! Ну! Или палачи скоро придут, тогда уже мне не спасти тебя будет.

– Клянусь, – выдавил из себя мужик.

– То-то, дурак, – зло сказал она и пошла к стражнику, подбирая юбки.

А стражнику очень интересно было, о чем это она с висельником шепталась, и он ждал, пока девушка подойдет. А она подошла и спросила так ласково, как только могла:

– Как звать тебя, добрый человек?

– Иоганном крещен, добрая госпожа, – отвечал стражник с удивлением. Не ожидал он ласки от такой высокой госпожи. Не каждый день дама, что ездит в карете с четверкой дорогих коней, с ним говорит. А может и вообще никогда такая с ним не разговаривала за всю жизнь его. От такого он растерялся так, что даже встать с колоды своей забыл. Говорил с ней сидя.

А она, видя это, произнесла с улыбкой, поднося ручку свою к лицу его:

– На ладонь мою смотри, Иоганн. Сюда, следи за ней.

А тот дурень даже и не спросил, зачем ему за ее ладонью следить.

Агнес перед лицом его провела ладонью пару раз туда и сюда.

– Следи, Иоганн, следи, – говорит она, а в голосе железо приказа, твердость неженская. – За пальцами следи.

Стражник за ее пальцами глазами водит, старается, ничего не понимает.

Агнес как момента какого ждала, а когда поняла, что готово, тут же двумя перстами его в лоб и толкнула:

– Спи, Иоганн, оставь заботы, забудь обо всем.

Так толкнула, что голова его откинулась, и замер он на секунду с откинутой головой, словно в небе разглядывал что-то.

А потом голову опустил, поглядел на девицу удивленно и уронил плохую свою алебарду на траву, сполз с колоды, уселся у места своего наземь и замер. Но глаза не закрыл, а стал в траве что-то рассматривать. Голову низко наклонил.