Вацлав Нижинский. Новатор и любовник

После короткой медленной фантастической интродукции scherzando[297] пассаж открывает сцену. Мечутся обрывки мелодии, бьют барабаны, слышен ксилофон. Короткая реприза вступительных тактов — и представление начинается. На сцену падает теннисный мяч. Молодой человек в теннисном костюме с высоко поднятой ракеткой, совершая прыжки, пересекает сцену и скрывается. Появляются две девушки, застенчивые и любознательные. Им хочется поделиться секретами, и они ищут укромный уголок. Сначала одна, затем другая начинают свой танец, но внезапно останавливаются, прислушиваясь к шороху листьев. Молодой человек наблюдает за ними сквозь ветви деревьев. Они собираются убежать, но он деликатно возвращает их назад и уговаривает одну из них потанцевать с ним. В музыке появляется беспокойство, она становится громче. «Богатая, образная, вечно меняющаяся структура определяет гибкую линию мысли, основанную на понятии необратимого темпа» (Буле). Создается ощущение несколько легкомысленного вальса, мольто рубато[298], который то убыстряется, то замедляется, почти замирая, затем вновь получает импульс движения. Молодой человек украдкой целует свою партнершу, пробуждая ревность другой девушки, которая проявляется ее в танце-пародии на счет ²/₄, ironique et leger[299]. Тихие звуки рожка с сурдиной сопровождаются щипковыми струнными. Стаккато на ¹/₁₆ на деревянных духовых возвращает к темпу вальса. Внимание молодого человека привлечено. Он пытается научить вторую девушку шагам вальса. Сначала девушка только пародирует его (звучат пассажи на флейте и английском рожке), но постепенно после пантомимически исполненного пассажа на счет ³/₄ подчиняется. Возобновляется вальс. Струнные пиццикато аккомпанируют мелодии на деревянных духовых и тимпанах ostinato[300]. Музыка достигает своей кульминации. Под скрипичный пассаж рапсодии покинутая девушка собирается уйти. Другая догоняет и удерживает ее, и все трое соединяются в танце в первоначальном темпе. Кульминация действия достигнута — высокие деревянные духовые, струнные, ксилофон и челеста исполняют нисходящие фразы, основанные на хроматической гамме. Английский рожок играет в темпо рубато, аккорды легато струнных ведут к музыкальной реминисценции. Две арфы создают фон арпеджио. Темп убыстряется. По мере того как обрывки мелодии повторяются, вступает весь оркестр, подводя к громкой кульминации. Другой теннисный мяч падает на сцену. Танцовщики убегают. Под шелестящий аккомпанемент струнных мы снова слышим таинственные целотонные аккорды вступления. Хроматическое глиссандо, два щипковых аккорда, финальное глиссандо — и балет окончен.

Два дня спустя в «Фигаро» появилась рецензия на «Игры» Анри Киттара, в которой он говорил:

«Нельзя сказать, что Дебюсси недобросовестно отнесся к написанию музыки. Даже с таким по-детски наивным либретто можно было надеяться, что этот случайный любовный этюд составит для нас какое-то грациозное или приятное зрелище. Но новое искусство, пророком которого выступает месье Нижинский, умудрилось даже незначительное превратить в абсурдное. Что может быть неудачнее, чем бессмысленные претенциозные искажения, которые выдумал этот шустрый эстет. Само собой разумеется, что современная одежда не украшает позы, вдохновленные греческой вазовой росписью, которыми он захватил нас врасплох в прошлом году в „Послеполуденном отдыхе фавна“. К тому же эта так называемая реформированная хореография использует старомодные условные жесты и пантомиму, даже не пытаясь сделать их менее смешными.

Говорят, намерением Нижинского в этом балете было желание в пластических формах создать апологию человека 1913 года. Если это так, нам нечем гордиться. Но очень досадно, что он почти преуспел с помощью каких-то злых чар в том, чтобы превратить таких изысканных балерин, как мадемуазель Карсавина и Шоллар, в неловких одеревенелых кукол. Публика, за исключением нескольких небольших заминок, добродушно покорилась этим мистификациям. Несомненно, людям просто могло доставить удовольствие музыкальное сопровождение. Создается впечатление, будто композитор и балетмейстер абсолютно не обращают внимания друг на друга в этом балете. Это относится и к музыке».

Статья за подписью «Свифт» в «Bulletin de la Societe Musicale Independante»[301], возможно, и не достигла широкой публики, но довольно забавна и заслуживает того, чтобы ее процитировать. «Летние виды спорта. Многие читатели интересуются правилами русского тенниса, которому суждено стать повальным увлечением в загородных поездках в этом сезоне. Правила эти следующие: игра проходит ночью на освещенных клумбах; участвуют трое игроков, причем обходятся без сетки; теннисный мяч заменен футбольным, и пользоваться ракеткой запрещено. Спрятанный в яме на краю корта оркестр сопровождает игру. Назначение этого вида спорта — развивать гибкость шеи, запястий и лодыжек, он пользуется поддержкой Медицинской академии».

20 мая в «Жиль Блазе» появляется интервью с Нижинским, подписанное Эмилем Дефлином.