Вацлав Нижинский. Воспоминания

В отличие от драматургов, которые могут написать слова для актеров один раз навсегда, и от композиторов, которые могут записать свое сочинение для исполнителей знаками, которые можно прочесть, хореографы должны не только сочинять балеты, но и учить тому, как исполняется сочинение, каждый раз, когда создают новый балет: хотя в хореографии и существует несколько систем записи движений, практически все их невозможно понять.

«Петрушка» был, возможно, самым великим шедевром Фокина, хотя он сам не понимал этого тогда, а Петрушка был любимой ролью Вацлава. По мере того как Вацлав привыкал к этой роли, Петрушка рос вместе с ним, и чем дольше он танцевал Петрушку, тем значительней становилась у Вацлава идея этого образа. Великолепная роль марионетки позволяла необыкновенно талантливому танцовщику исполнить веселые, трогательные и невероятно сложные шаги, но Вацлав укрупнил образ, превратив сумасшедшую куклу в символ духа русского народа, угнетенного аристократией, но воскресающего после всех оскорблений и обманов и непобедимого.

«Павильон Армиды» по-прежнему был «балетом действия» по своему замыслу и задачам, «Шехерезада» была великолепным предлогом для танцев, «Карнавал» представлял собой ряд изысканно нежных танцевальных сцен, но «Петрушка» был первой танцевальной драмой того времени, и по тому, как в нем сочетаются музыка и танец, он имеет нечто общее с замыслом музыкальных драм Вагнера — не с тем, что получилось, а с тем, что он был намерен сделать, — синтезом действия и оркестровой музыки.

«Петрушка» на двадцать пять лет обогнал «Шехерезаду», которая всего за год до этого поражала своей новизной. «Петрушка» и хореография Нижинского в «Послеполуденном отдыхе фавна» — величайшие шаги в развитии балета со времени Мариуса Петипа.

Хореография была крайне сложная. Действие, которое происходило на уличной сцене, и вставные сцены с участием кучеров и молодых нянь, цыган и нищих, солдат и мужиков были не просто хороводами, а соединявшимися один с другим элементами общего непрерывного движения, служило фоном для трагической пантомимы — истории Арапа, Волшебника, Балерины и Марионетки.

Нижинский сразу понял, как бесконечно велики возможности образа марионетки, имеющей живую душу.

Когда Волшебник касается трех висящих кукол и они оживают, Петрушка Нижинского делал всего одно судорожное движение, словно мертвый предмет, через который пропустили электрический заряд. Это па-де-труа исполняется в бешеном темпе и представляет собой квинтэссенцию хореографической техники. Лицо Петрушки ничего не выражает, но его искрометные ноги виртуозно выполняют невероятно сложные шаги.

Петрушка — несчастная кукла, с которой плохо обходятся: он страдает от Волшебника, олицетворяющего самодержавие, от неверности Балерины, в которую влюблен, и от грубого обращения со стороны своего соперника, Арапа. Оказавшись один в своей комнате, Петрушка опускается на колени, а потом носится по ней кругами, стараясь вырваться из стен. Из движений здесь использованы только ряд пируэтов и жесты рук. Но Нижинский умел так убедительно изобразить печали пленника, с которым плохо обращаются, его ревность, страстную тоску по свободе и злобу на своего тюремщика, что Сара Бернар, увидев этот спектакль, сказала: «Мне страшно, страшно потому, что я увидела величайшего актера в мире».

Эллен Терри[19], увидев Нижинского в Англии, стала страстной его поклонницей.

Когда Сергей Павлович работал в Санкт-Петербурге, там у него был свой собственный круг артистов и музыкантов, готовых явиться по его первому зову. Он мог провести сколько угодно приятных вечеров за чаем, которого они могли не спеша выпить столько стаканов, сколько было в их силах, обсуждая при этом то, что будут делать в следующем сезоне в Париже. Но теперь, когда они на самом деле ездили по Западной Европе, все было по-другому. В Риме он должен был планировать то, что будет через три недели в Берлине. В Берлине на очереди был Париж, до которого оставалось меньше двух недель. А в Париже были два месяца, очень плотно заполненные работой, и сразу после этого — Лондон. Приходилось не только беспокоиться из-за организационных вопросов, но и справляться с многочисленными различиями в получении гарантий.