Вавилон

Возвращавшаяся из дома командования Нанаи стала свидетельницей смятения в городе. Пугая гнедого жеребца, толпа несла ее от улицы к улице, бурливших, как река в половодье. Конь шарахался и фыркал, подгоняемый криками, плачем, причитаниями. Отчаявшись пробиться к мосту, Нанаи отдалась на волю людского потока, который вынес ее на просторную Базарную площадь.

Там посреди базальтовых столбов, перед рабами, торговцами, носильщиками, ремесленниками, богатыми горожанами и вельможами витийствовал царский глашатай.

Нанаи остановилась, чтобы переждать, пока схлынет толпа.

До слуха ее донеслось:

– Персы не первые, кто замышляет покорить весь мир и властвовать даже над Вавилоном. История знает великих и могущественных властелинов, мощь и слава которых разбились о стены нашего Священного города. Так случилось с правителями Мидии, Элама, Египта и Ассирии. Боги покарали их, сокрушив их империи. В отместку за то, что они дерзнули посягнуть на Бабилу, Ворота Неба, через которые боги нисходят с небес на землю, вседержители разрушили Фивы, Сузы, Ниневию и Сарды. Надменный Ашшурбанипал, царь ассирийский, покорил почти весь Старый Свет. Завладел Эламом, Армянским царством, Палестиной, Египтом и уже зарился на Вавилон. Спасаясь от него, эфиопский царь, могучий Тиргак, покинул родину и укрылся в Верхнем Египте. Фараона Нехо Ашшурбанипал насильственно увез в Ниневию. Гордому тирскому царю Балу пришлось мириться с ним. Арвадский царь Якинлу заискивал перед Ашшурбанипалом. Иудейский властелин Манассия, как и прочие палестинские владыки, был вынужден уступить ему свои корабли и армию. Киликийский царь из страха перед Ашшурбанипалом добровольно стал его данником. Правители всех государств, чтобы снискать расположение непобедимого царя, слали царевен для гарема в Ассуре. Весь мир лежал у его ног, ни один властелин не мог мечтать о большем. В честь своих побед хвастливый Ашшурбанипал устроил триумфальное шествие. В свою роскошную колесницу он впряг трех пленных эламских царей – Тамарита, Пою и Хумбахалдаша, – а также аравийского царя Ваити. Богоравный, правил он своей империей до тех пор, пока не замыслил покорить Вавилон. Ашшурбанипал пошел на него войной, но у стен нашего города пошатнулась его мощь. Вавилон – не Фивы! Завоеватель пал, а Бабилу, город богов, и поныне стоит во всей своей красоте и силе. Та же участь постигнет и надменного варвара Кира, задумавшего поставить нас на колени.

Оглушительный рев восторга прокатился по площади. Толпа шумела, сотрясая воздух, словно буря – деревья. Царский глашатай поднял руку, на его запястье полыхнул браслет из рубиновых карбункулов. Но призывный жест не возымел действия. Площадь снова огласили ликующие клики.

«Неужто и вельможи согласны с царским златоустом и воздают ему хвалу? – подумала Нанаи. – Ведь это неправда, будто Ашшурбанипал потерпел поражение у стен Вавилона! Простой человек этого может не знать, но вельможи – люди образованные, им-то известно, какая трагедия разыгралась в Вавилонии сто лет назад.

Тогда Вавилоном правил Шаосдухин. Его отец Ашшур Асаргаддон недолюбливал сына и наследником назначил Ашшурбанипала, внука; Шаосдухину пришлось довольствоваться северной частью теперешней Вавилонии. Но он не мог примириться с положением вассального владыки, укрепил Вавилон и вступил в союз с Эламом – который был в ту пору могучей военной державой, – с Псамметихом Египетским, Гигесом Лидийским, с царями Сирии, Палестины и Аравии. Он готовил мятеж, полагая, что империя Ашшурбанипала некрепка. Но Ашшурбанипал опередил его. Напав на Элам, он двинулся к Вавилону, которым овладел после двухлетней осады, когда обезумевшие от голода защитники начали поедать собственных детей. Шаосдухин вместе со всей семьей бросился в огонь и тем закончил свое существование. Ашшурбанипал с триумфом вступил в Вавилон и стал править им.

Для чего же царские глашатаи искажают правду? Какая в том нужда? И кто дал им на это право? Знают ли об этом сановники? Царь, Набусардар? К чему обманывать народ? Иль еще мало лжи в жизни? Или не было в славной истории халдеев великих людей, чьи имена в ненастные дни излучают ярчайший свет?»

Нанаи не понимала этого. Облик Вечного города, столь непохожий на тот, каким он рисовался ей когда-то под ветвями олив, надрывал душу. Кажется, Устига был прав, называя Вавилон городом распутства. Сознание этого причиняло девушке такую боль, что она готова была скрипеть зубами, как это делал Набусардар.

Нанаи разглядывала стоявших рядом людей. Вероятно, в другое время они не поверили бы царскому глашатаю, но сейчас принимали за чистую монету каждое его слово, убеждавшее их в несокрушимости Бабилу. В эти трудные минуты им была отрадна даже ложь, лишь бы она поддерживала слабеющую веру в несокрушимость Вавилона, ведь Вавилон – город богов, а боги бессмертны. Бабилу! Город городов! Столица мира! Его великолепие вызывает восхищение у ценителей красоты; самые выдающиеся полководцы восхищаются его стенами-крепостями.