Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна

Он с ходу насчитал их пятнадцать. Они стояли на металлической паутине, кто-то вниз головой, кто-то под углом. Все они были нагие, все глядели на него, и все, сколько он мог рассмотреть, были копиями мальчика, который теперь разделял с ним его спасительную плазму.

– Я так и знал, что ты сюда полетишь. По-моему, тебе все-таки нехорошо.

– Ну, адреналин у меня сейчас сильно выше нормы, – по возможности спокойно ответил Джонини. – Но это потому, что я тут многого не понимаю.

– Чего, например?

– Например, тебя! – Сохранять спокойствие оказалось трудновато.

– Я же говорил тебе, я не знаю, что я такое. Правда не знаю.

Потрясенный Джонини не сразу разглядел, что мальчик тоже искренне озадачен.

– А ты – что такое? – спросил мальчик.

– Я – студент. Изучаю галактическую антропологию. Я – человек. Состою из плоти и крови, гормонов и антител. Я не могу нагишом перемещаться в космосе, не могу исчезать и появляться из пустоты, не могу проникнуть сквозь кристаллическую плазму. Меня зовут Джонини Горацио Т’вабога, и, возможно, я полностью спятил.

– Ух ты.

– Теперь твоя очередь.

Мальчик непонимающе смотрел на него.

– Скажи хотя бы свое имя.

Мальчик пожал плечами.

– Ну как тебя люди называют?

– Люди меня называют «дети Разрушителя».

Джонини, как уже говорилось выше, не был настолько подкован в семантике, чтобы уловить все тонкости этой фразы. Она плавала где-то на поверхности его сознания, а краем глаза он уже улавливал красное сияние в лабиринтах полуразрушенных коридоров.

– Что это там светится? – спросил он, опять не зная, что предпринять.

– «Мертвая голова», – ответил мальчик.

Тут Джонини снова набрел взглядом на двойников. Один из них спрыгнул с балки, оглядываясь, проплыл мимо них метрах в трех и исчез из виду.

– А они?

– Что они?

– Они тоже дети Разрушителя?

Мальчик кивнул:

– Да, это остальные я.

И снова Джонини упустил синтаксические расхождения, которые стали бы ответом на многие из его вопросов. Теперь он смотрел на «Мертвую голову».

Он дотронулся до пояса, и пузырь, набирая скорость, поплыл в сторону красного сияния. Джонини не удивился бы, если бы сейчас мальчик просто выскользнул наружу, но тот по законам физики двинулся вместе с ним.

– Кстати, сколько ты кислорода вдыхаешь? Здесь его на шесть часов в расчете на одного человека, а запаску я не захватил.

– Как придется, – ответил мальчик. – Могу вообще не дышать.

– Тогда не дыши.

– Хорошо. Только я говорить не смогу.

– Тогда дыши, когда захочешь что-то сказать, о’кей?

– О’кей.

Они приближались к целой стене из космического мусора. Мусор висел плотно, но кое-где были прогалы.

– Куда теперь? – спросил Джонини.

– Можно по коридору, – сказал мальчик. И добавил сдавленным голосом: – Я… сейчас… две секунды… воздуха… потратил.

– Что? По какому коридору?

– Вон по тому… Еще… одну… с четвертью.

Джонини завел пузырь в коридор, тоже полуразрушенный. Стены тут были голые, с поручнями для передвижения в невесомости. Чуть дальше к коридору примыкал еще один, но этот новый был оборван словно по шву.

– А теперь куда? – спросил Джонини через плечо.

– Скоро будут Горы. Еще… секун…

– Прекрати. Дыши, если хочешь. Я все равно долго оставаться не планирую.

– Я хотел как лучше…

Они обогнули еще один угол, проплыли через отсек с вырванной стеной и двинулись прямо. В конце коридора Джонини резко затормозил и ахнул.

В голубом тумане им открылся огромный круглый зал. В центре его над помостом парила гигантская сфера. Даже на таком расстоянии и при таком свете Джонини увидел, что на ней вырезаны материки и океаны Земли. Огромная округлость зала, круги кресел, одинокая сфера – все это создавало ощущение пространства великого, но доступного пониманию, совсем непохожего на бесконечную пустоту, в которой висел искалеченный корабль. Это замкнутое, ограниченное материей величие навевало покой, почти религиозное успокоение.

– Что это? «Мертвая голова»?

– Это Суд, – отвечал мальчик.

– Суд? – Джонини перевел взгляд с гладкого свода потолка на высокий амфитеатр кресел и наконец снова на сферу. – Что же тут происходило?

– Процессы, – сказал мальчик и добавил: – Над преступниками.

– На кораблях было много преступников?

– Поначалу нет, а ближе к концу – много.

– И что это были за преступления?

– В основном нарушение Нормы.

– Нормы?

– Ну да. Ты можешь послушать. Все процессы записывали.

– Проигрыватель еще работает?

Мальчик кивнул.

– Где он?

– Вон там. – Мальчик указал на помост.

Джонини тронул пояс, и пузырь поплыл вниз над рядами кресел. Над самым помостом Джонини остановился и перевел плазму в режим гипергибкости и мегапроводимости. Теперь еще несколько сантиметров вниз, и вот он сквозь мягкую плазму примагнитился подошвами к полу.

Он обернулся было к мальчику, но мальчик парил вне пузыря, по ту сторону помоста, и подзывал Джонини знаками. Джонини осторожно пошел вместе с пузырем вдоль края возвышения. Он уже добрался до той стороны, когда вдруг раздался легкий хлопок, заставивший его подскочить. Это мальчик просунул голову в пузырь.

– Указатель вот тут, – пояснил он и вынырнул наружу.