Вавилон-Берлин

Этот мужчина умер, очевидно, от отравления цианистым калием. У него во рту доктор Шварц обнаружил остатки яда и, кроме того, осколки тонкого стекла, которые позволили сделать заключение о том, что Кардаков сам раскусил капсулу с ядом. Значит, самоубийство? Или его истязатели насильно запихнули капсулу ему в рот? Неужели они проделали то же самое и с Борисом? Была ли смерть от героина несчастным случаем? Случайной передозировкой?

Два почти идентичных случая смерти. Только одна жертва погибла от передозировки героина, а другая – от раскушенной капсулы с цианистым калием.

Дело казалось более загадочным, чем когда-либо.

Геннат отложил газеты в сторону и стал повторно изучать отчет отдела криминалистической техники.

– Как вы думаете, где был закопан наш друг, прежде чем его выкопали? – спросил он, пожевывая сигару.

Рат тоже перед этим прочитал документ. В комьях земли на одежде трупа люди Кронберга обнаружили еловую хвою. А на кладбище Георгиенфридхоф не было елей.

– Это указывает на лесную почву, вы так не считаете? – предположил Гереон.

– Именно это я и подумал. Нужно осмотреть все хвойные леса в окрестностях Берлина. Может быть, нам удастся найти старую могилу.

29

Город как раз просыпался, когда Рат уже снова сидел за столом, уединившись в своем маленьком кабинете, как в келье. Геннат и в самом деле заночевал в Управлении. Гереон застал его за процессом бритья, когда хотел взять в кабинете Будды протоколы допросов. Кроме них двоих, в инспекции А не было еще ни души. Рат почти не спал – он серьезно воспринял угрозу Цёргибеля. В эти дни время было на вес золота.

Комиссар еще раз страницу за страницей пропахал протоколы вчерашних допросов. Почти никаких ценных наблюдений. Разве только показания мужчины с Хайнрих-Роллер-штрассе, 19 о тележке, которую тащили по кладбищенской аллее двое мужчин. Свидетель утверждал, что она выглядела как обычная тележка для транспортировки трупа. Он мог об этом судить, так как уже много раз видел нечто подобное из своего окна. По глупости коллеги не спросили его, что лежало на тележке. Было понятно, что эти мужчины не могли быть сотрудники кладбища. Работающий там садовник рассказал, что они все, завершив приготовления для похорон Йенике, отправились на траурную церемонию в церковь Георгиенкирхе. Эти люди не каждый день присутствуют на торжественных похоронах полицейского. Тогда двое неизвестных должны были проникнуть в часовню кладбища, где обычно стоит тележка. Но часовня была закрыта, и следов взлома служба сохранности следов не обнаружила.

Свидетель с Грайфсвальдерштрассе видел двоих мужчин, которые тащили по улице ковер. То тележку, то ковер – возможно, труп перегрузили. В каждом случае выбиралось средство для транспортировки, которое не бросалось в глаза в соответствующей ситуации. Оба свидетеля не усмотрели в своих наблюдениях ничего подозрительного, пока им через пару часов неожиданно не задали свои вопросы полицейские. Но никто из свидетелей не смог описать обоих неизвестных. Они были достаточно далеко. Двое мужчин в серых пальто и шляпах – в этом описание совпадало. Других деталей не было – ни черт лица, ни каких-либо особенностей. В отношении цвета волос свидетели тоже не были уверены.

Протоколы допросов, проведенных Шарлоттой Риттер, Рат изучал наиболее скрупулезно. Они были написаны более подробно, чем его собственные, но какую-то особо важную информацию добыть ей, очевидно, тоже не удалось. В доме 17 по Хайнрих-Роллер-штрассе не было свидетелей произошедшего. Во всяком случае, тех, кого бы это как-то коснулось.

В начале девятого пришла Эрика Фосс, которая была удивлена, увидев своего шефа в кабинете.

– Обычно вы не приходите так рано, господин комиссар!

– А вы, надеюсь, наоборот, фройляйн Фосс, – ответил Гереон.

Не дожидаясь его просьбы, секретарша поставила перед ним чашку кофе. До сих пор он только курил, чтобы взбодриться, и был рад, увидев перед собой дымящуюся чашку. Он пытался упорядочить свои мысли, но ему это не удавалось. С одной стороны, потому что у них просто еще было слишком мало информации, чтобы создать из этого что-то толковое, с другой – потому что одна женщина постоянно занимала его мысли. Одна женщина, которая ничего там не потеряла. Милое узкое лицо, решительный рот, темные глаза, в которых можно было утонуть. А когда она улыбалась, на ее левой щеке появлялась ямочка. Если она улыбалась.

Рат вышел из кабинета. Когда он принес протоколы допросов обратно Геннату, там уже царило оживление. Гертруда Штайнер была, конечно, на своем месте, а Хеннинг и Червински стояли вместе с советником у его письменного стола. Перед ними лежали карты города, на которых были отмечены лесные массивы. Эрнст дал оперативникам несколько коротких указаний, из которых Гереон заключил, что сегодня они начнут прочесывать леса вокруг города.