Вавилон-Берлин

– Господин комиссар! Хорошо, что вы пришли!

Она сделала ему знак войти. Что ей теперь надо?

– Извините, у меня нет времени, – сказал Гереон и хотел пройти мимо. Но женщина, кажется, не слышала его. Ее тонкие пальцы вцепились ему в руку и втащили его в квартиру. Ему не оставалось ничего иного, как только войти вслед за ней. Эльфрида Гэде оказалась не такой слабой, как это представлялось. Кроме того, у Рата не было сегодня настроения бороться с пожилой дамой.

– Что-нибудь случилось? – спросил он, на этот раз громким голосом.

Эльфрида посмотрела на него. Теперь она, похоже, его услышала.

– Нет, – ответила она и энергично покачала головой, – на карнизе!

Комиссар вспомнил их вчерашний разговор, который был столь же абсурдным, и поднял глаза к потолку.

В квартире по-прежнему стоял ужасный запах мочи, как в гигантском кошачьем туалете. Старая дама подвела его к открытому окну.

– Здесь, – сказала она и показала наружу. – Здесь он просто вышел и больше не вернулся! Бедный Наполеон!

Рат высунулся из окна. В пяти-шести метрах от него, на выступе фасада, сидел и шипел на него жирный черный кот.

Спасать кошек! Разве не это пообещал ему Цёргибель в Кёпенике?

– Разве у вас здесь, на улице, нет полицейского, который мог бы вам помочь? – спросил Гереон.

– Конечно! Только сегодня утром! Что вы думаете!

Гэде, похоже, была по-настоящему возмущена. Рат, правда, не мог понять почему, но он знал, что не выйдет отсюда до тех пор, пока жирный кот по кличке Наполеон опять не будет путаться под ногами старой дамы по имени Эльфрида Гэде.

Он снял шляпу и пиджак и вылез из окна. Карниз был не слишком широким. Комиссар, как репей, приклеился к стене и нащупал кота. Животное, кажется, было от этого не в восторге. Наполеон выгнулся и стал пятиться назад.

«Сволочь! Стой!» – выругался про себя Рат, но не решился сказать это вслух. Не из-за фрау Гэде, которая все равно ничего не слышала – просто Наполеон мог попятиться еще дальше или, чего доброго, упасть от страха вниз.

Гереон медленно продвигался вперед. Расстояние между ним и Наполеоном сокращалось. Он уже почти добрался до кота – и тут раздался хриплый дребезжащий звук школьного звонка, возвещающего о начале большой перемены.

Наполеон испугался еще больше, чем его будущий спаситель. Жирный кот прыгнул вперед, каким-то образом обойдя ноги Рата, и исчез в окне быстрее, чем полицейский успел это увидеть.

Обратно комиссар добирался дольше. Когда он уже хотел влезть в окно, чтобы попасть в квартиру, то заметил пятерых мальчишек, которые бежали через улицу. Им было лет по одиннадцать, максимум двенадцать. Они подбежали к кирпичной стене кладбища и перелезли через нее.

Отсюда, сверху, Гереон мог прекрасно видеть, что они там делали. Дети скрылись под кустом, совсем близко от огороженной могилы Йенике. Один из них, кажется, достал что-то из земли и раздал остальным. Вскоре после этого среди ветвей кустарника заклубился белый дым. Мальчишки старательно курили, и это напоминало привычный ритуал. Было похоже, будто эти курильщики проводят так каждую перемену. Прекрасное развлечение на перемене для одиннадцатилетних подростков!

Рат проигнорировал слова благодарности Эльфриды Гэде, которая держала на руках своего жирного Наполеона и гладила его. Он надел пиджак и шляпу и вышел на улицу.

Тот, кто курит сам, точнее всего может определить время для выкуривания одной сигареты. Комиссар остановился возле стены кладбища и достал сигарету из пачки «Оверштольц».

Он как раз загасил окурок, когда через стену перелез первый мальчишка: соломенно-желтые волосы, дерзкое веснушчатое лицо и широко раскрытые от удивления глаза.

Школьник хотел убежать, но Рат схватил его за шиворот.

– Вы лучше не пытайтесь сбежать от меня, – сказал он. – Я всего лишь хочу с вами поговорить. Если вы ответите мне на пару вопросов, все будет в порядке, но если вы создадите мне проблемы, я буду вынужден, к сожалению, сообщить вашему директору, что происходит на кладбище в большую перемену. – Гереон достал свой жетон. – Я вообще-то полицейский. Но тот, с которым можно разговаривать.

Наверху, на стене, появилась смущенная физиономия второго мальчика.

– Это относится и к твоим друзьям, – сказал Рат пойманному ученику. – Скажи им, чтобы они спустились сюда – тогда с ними не случится ничего плохого. Честное слово!

Мальчишка, которого он держал, словно окаменел. Его товарищ, замерший на стене, очевидно, тоже еще не знал, поддаться ли ему инстинкту бега или уступить место разуму.

– Ну, давайте быстро! Ваша перемена уже закончилась! – сказал Гереон.

Здесь, наконец, в схваченного парня вернулась жизнь.

– Калле, давай же перелезай! – набросился он на колебавшегося приятеля, сидевшего на стене. – Ханке, Церлетт, Фрёзе, вы тоже! Или у нас будут неприятности!

Вскоре после этого все пятеро стояли вокруг Рата с растерянными лицами.

Комиссар рассказал им, что случилось здесь накануне.

– Да мы ведь знаем! Мы не идиоты! – закивали ребята.

– Да ведь в газетах написано! – добавил Калле. – И потом, мы ведь сами…