Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года

Лёг Гена около часа, всё никак не мог согреться. Звонил Пете, рассказывал о Шульпине, как тот переродился прямо на глазах… Потом заставил меня завешивать арку, чтобы не дуло. Я лазила на лестницу, прибивала длинную, до низу ткань (внизу поставила большую коробку). Сама легла уже около трёх часов.

18 марта. Понедельник

Утром позвонила тётя Нюра Фатина, что пока неясно, будет ли сегодня большая машина или автобус для перевозки мебели Юрия Павловича Савоничева. Я с трудом встала в 11, в доме холодина, а на улице – яркое солнце, плюс один. Гена поднялся раньше, был уже во дворе. Здоровался за руку с Сергеем Семёновичем из «Канта», а тот сильно, до боли зачем-то сжал его руку (Гена жаловался мне). Потом он ходил в соседний дом – в мастерскую художников, нет ли у них барельефов льва для нашего фасада. Там был один Толя, показал две разных маски льва, одна такая же, как дал позавчера Петя (про долг нам 10 000 рублей Толя опять промолчал).

Гена вернулся. Завтракали. Снова звонила тётя Нюра, что машины для перевозки мебели сегодня не будет. Гена стал писать картину в зале, там у него совсем мороз (полно щелей наружу). Васька был с ним – мяукал, плакал, просился на улицу. Я из кухни слышала, как Гена его увещевал: «Живи тут, что ты всё рвёшься куда-то?..» На картине он изобразил вдали арку. Кошку на переднем плане убрал, на косяке дальней двери нарисовал «Ваську», и я рядом вбиваю гвоздь. В тёмной комнате (где живёт больная) наметил клетку.

Я ходила в булочную в Большой Рогожский переулок. Иду обратно, а Гена с метлой у дома – метёт асфальт, ярко, там уже сухо. Удивил меня: «Скоро у нас будет пять львов на фасаде!»

Потом он в дом пришёл, читал «Московский комсомолец» – принесли субботний номер. И ещё принесли платёжку за свет – 80 000 (?!). Я стала просить Гену перевесить в туалете-душевой полку левее, освободить место для маленького зеркала. Гена вдруг вспыхнул: «Ты что?! Кто зеркало в ванной вешает? Ты в своём уме?» – «А где же ещё их вешают?!» – и т. д. и т. п. Ушёл в зал, хлопнул дверью. Я вскоре собралась кормить Марту – пошла через его зал. Уже подлизывался – как ребёнок в детсаду…

Разбирала в прихожей вещи, привезённые от Юрия Павловича Савоничева. Возилась на кухне. Потом всё-таки занялась полочкой-зеркалом в туалете-душевой. Гена стал помогать – пилил, прибивал, я красила. Хорошо, удобно получилось. В 5 обедали. Решили ехать домой, мыться – завтра идти в гости к бахаистам. Пока я собиралась, Гена с высокой лестницы сбрасывал снег с края крыши в палисадник. Около 8 часов вечера пошли на метро.

Через час были дома. Гена сразу в ванную, мылся – и в 9 вечера уже смотрел новости по ТВ (антикоммунистическая истерия из-за решения Думы по восстановлению СССР). Я чинила бельё, гладила, варила вареники. Ужинали. Потом нашла небольшой ранний этюд Гены – полати под потолком за занавеской, где он спал в детстве в Омске. Гена забрал этот этюд и уехал на Таганку в мастерскую в 10:30 вечера. Я осталась дома – опять хозяйничала, мылась. Пришла мысль показать свой очерк о тёте Фене Ольге Романовне Трифоновой (раз уж они делают цикл передач о русских нянях…)

Гена в мастерской отпустил Ваську гулять уже в полной темноте. Потом пошёл его звать, загонять домой, а Васька от него пустился наутёк через дорогу, к гаражам. Гена – за ним, тот – прятаться. Насилу загнал домой. Дома Васька поел – и опять стал орать, проситься на улицу. Гена рассердился, отпустил. А Васька уже через перекрёсток – к банку… Опять Гена за ним гонялся, звал, злился, с трудом загнал в дом. Жаловался мне по телефону на Ваську: «Я не люблю, когда меня не слушают!»

19 марта. Вторник

Гена ночевал в холодной мастерской на Таганке, а я дома, на Ленинградском. Спала в тепле, даже в жаре (потому что дома сплю на мягком, а не на доске, как в мастерской). Встала в 10-м часу, стала включать свет в ванной, и вдруг выбило пробку в электрощитке не в квартире, а у лифта – высоко на стене на нашем 6-м этаже. Пришлось и лампочку в ванной менять, и ставить большую лестницу – залезать, включать пробку. Тело тяжёлое, вялое – твёрдо решила сегодня поголодать. Ушла из дома уже около 11 часов.

Поехала в «Инкомбанк». В переходе на метро «Пушкинская» четыре монашки в чёрных рясах очень красиво исполняли церковные псалмы. Люди щедро подавали, особенно пожилые. В «Инкомбанке» сняла 400 000 (последние проценты). Потом на 45-м троллейбусе – до «Диеты» на улице Сергия Радонежского (недалеко от нашей мастерской). Там отоварилась и в первом часу дня подходила к мастерской.

Гена уже на крыше, сбрасывал снег в палисадник, прямо на вишню – весь сиял на солнце: «Где же твой фотоаппарат?!» Тут же Николай Дмитриевич, завхоз из «Канта», сказал, что вроде бы обещали сегодня к вечеру включить отопление. Я стала его спрашивать, не мог бы он нам переставить ПТК[1] из неработающего телевизора в работающий. Он: «Нет, я пока занят отоплением…»