Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года

Туда уже стекался народ. Навруз – Новый год, праздник после поста. Большой зал, все приветливые. Гена был общительным: разговаривал с Леной, бывшей журналисткой (высокая, нескладная), с красавицей Физой из Баку, с биологом Машей, которая не хочет вступать в общину бахаи, так как любит иудаизм. Вообще, было много еврейских лиц, в том числе пожилых.

По программе сначала играла на фортепьяно Людмила Гращенкова, я этим была приятно удивлена. Говорили о статье про бахаи в «Московских новостях». Профессиональные ребята с хорошей аппаратурой снимали фото и видео. Потом было чтение молитв, выходили по одному, читали. Проникновенно пел под гитару Игорь Гельман (на стихи Мережковского). Пел ещё Виктор Рягин, тоже под гитару. Он оказался другом Володи Щукина, был когда-то у нас на Столешниковом, лет 10 назад. Ещё показывали слайды из Израиля: Хайфу, Акко…

Наконец угощения – на столах чай, сладости, бутерброды (мы тоже принесли два пакета печенья). Оживлённые разговоры – где вдвоём, где втроём, где несколько человек. Мы выпадали из общей картины. Бегали дети. Была Барбара с малышом, Гена отдал ей долг за книги о бахаи – восемь тысяч. Потом разговаривали со скульптором Виктором Дудником, он стал звать нас в гости в свою мастерскую. И Гена вдруг: «Ну, поехали сейчас…»

И поехали. Доехали до метро «Тургеневская», а там недалеко большой старинный дом страхового общества «Россия» с мастерскими художников на верхнем этаже. Работы Виктора оказались очень сильными, реалистичными: он показал фигуры Христа, Моисея, Рахманинова, Бунина, Сергия Радонежского… Работ очень много. Всё забито, бардак, видимо, живёт один. Но что-то в нём было непростое, ужимочки, выражения… («Вы, сударь, не правы…» и проч.), будто из романов Достоевского. Он поклонник Александра Меня.

На Таганку вернулись уже в 12 ночи.

22 марта. Пятница

Утром звонила Олечка Фатина, велела нам приехать в 11:30 – будет машина, заберём мебель её отца. Я встала около 10, всё тот же ужасный холод. Готовила завтрак, с трудом подняла Гену. Завтракали. Кормила Ваську и Марту.

Около 11 пошли на метро, но подошёл 16-й троллейбус, на нём доехали до «Кропоткинской» и пересели на 5-й троллейбус до Зубовской площади. Пришли к Фатиным. Галя сразу послала нас в соседний подъезд – в комнату, где жил покойный Юрий Павлович. Там уже была Олечка и, видимо, водитель её мужа – Олег. Олег сразу ушёл за машиной, велел нам готовить мебель.

Мы стали вытаскивать полки из шкафа, из буфета, Гена открутил старинные медные ручки на дверях, снимал вещи с антресолей. Потом сидели, ждали Олега, разговаривали. Олечка сказала, что Юрий Павлович (её отец) был абсолютно равнодушен и к ней, и к её матери Гале (оттого они и развелись). Но был привязан к дочери от первого брака… мол, типичный «советский технарь, аскет, поддавальщик». Потом Оля рассказывала о своём муже – бизнесмене Володе. Он генеральный директор компании, связанной с нефтью и газом. Офис на Арбате, много работает, мало спит, психика уже расшатана…

Наконец пришла машина «Газель» с салоном. Стали всё грузить, не поместился лишь диван (да он и продавленный). Олег и Олечка остались, они обо всём с водителем «Газели» договорились, мы уже денег не платили.

Сначала поехали в мастерскую на Таганке. Водитель опытный, но кругом полно машин, ехали по Набережной. На Таганке стали быстро всё выгружать: что-то сразу в дом затащили, что-то пока в палисадник свалили. Водитель помогал. В машине оставили холодильник, повезли его домой на Ленинградский проспект. Ехали через центр по закоулкам, чтобы избежать пробок на Садовом кольце. Доехали до дома, вытащили холодильник у подъезда, и машина уехала. Поднимали холодильник в квартиру уже сами. Поставили этот «Орск-3» на кухне на место, где стоял прежний холодильник, который мы отвезли в мастерскую. Закусили и поехали на Таганку.

На душе было тяжко: и дома, и в мастерской разгром – всё заполонили вещи. В такие моменты отчаяния мне уже кажется, что вся моя жизнь уходит на бесконечный разбор вещей и хлама. Да теперь ещё и новая головная боль – надвигающаяся катастрофа с отоплением…

В мастерскую приехали около 6 вечера. Заносили вещи из палисадника в дом, ставили, переставляли, опять везде «баррикады», опять депрессия, даже неохота было разговаривать… Пили чай, молоко. Гена смотрел ТВ. Мне вдруг позвонила Тамара из своего офиса, сказала, что может сделать ксерокс справки из ВТЭКа. И я поехала к ней на Преображенку.

Мы уже давно не виделись, обрадовались друг другу. Она рассказывала о своей снохе, у которой странная привычка – не смотреть в глаза при разговоре… Тамара сделала мне ксерокс справки из ВТЭКа об инвалидности Гены, и мы с ней вместе пошли на метро.