Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года

Я после Наташи сразу стала читать свою статью в газете – вроде без купюр. В душе ощущение нормальности (без особой радости), видимо, из-за долгого ожидания газеты. Переживаю, что не голодаю и что вообще потеряла настрой к голоданию (как раньше – раз в 4 дня голодала). Но сегодня опять не выспалась, а это значит, что и голодать трудно, не смогу. Пила чай.

Около 11 часов пошла за молоком, народу в магазине много, заняла очередь – и в собес. Отдала ксерокс справки ВТЭК (для пенсии Гене) – и скорей обратно в магазин. Как раз подошла очередь за молоком, купила. Вернулась домой. Вынесла на помойку много мусора. Потом укладывала тележку (дома нашла для мастерской два длинных узких зеркала). И в 1-м часу дня уехала на Таганку.

Приехала в мастерскую. Холод, по-прежнему не топят. Гена в зале писал «Коммуналку». Ему звонил сосед – скульптор Гена Кузнецов, сказал, что были они с Толей в МОСХе у Карапетяна, тот велел принести справку о стоимости ремонта теплотрассы. Обещал потом пойти с этой справкой к Матросову, заместителю Лужкова.

Гена сразу стал читать мою статью в «Красноярской газете». Хвалил, сказал, что у него даже слёзы выступили. Я быстро сварила грибной суп из пакета, кашу, сосиску, яйцо. Обедали. У меня усталость, тяжесть в ногах, не выспалась. Гена разрешил мне поспать в его комнате на его койке (там и теплее, и уютнее, и мягче). Я легла и проспала два часа беззаботным детским сном. Встала уже в 5 вечера. Опять возилась на кухне. Гена звонил Чусовитиным. К телефону подошла Валя, сказала, что Петя ждёт ученика. Позже перезвонил и сам Петя, сказал, что сегодня прийти не сможет, придёт завтра после трёх часов (будут с Геной укреплять барельефы львов над окнами фасада). Ещё Гена звонил в Москомзем (насчёт регистрации участка), велели звонить завтра.

Потом – неожиданная ссора. Гена мне: «Не используй больше этот ковшик, не грей в нём молоко, он проржавел». Я нервно (в ответ на его приказной тон): «В каждой алюминиевой посуде есть эти чёрные пятна, это не ржавчина!» Обозвал, обидел меня, ушёл в зал. Через 5 минут уже возвращается, подлизывается… Мир. Варила Марте кашу, заправляла борщ. Сделала вкусную манную кашу, сразу же её и съели.

Гена опять писал картину – я ходила, смотрела, критиковала, ругала (слева нарисовал пьяную бабу – тянется за бутылкой, рядом её больная дочь возится с остатками клетки для птиц, а посреди картины нарисовал сидящего Ваську со спины). Я Гене: «Сам придумываешь – и поэтому так неестественно получается…»

Гена меня надоумил: «Что тут в холоде сидеть? Дома хоть что-нибудь поделаешь…» И я стала собираться домой. Ушла из мастерской в 8 вечера, Гена вышел во двор проводить. И вдруг Васька спрыгнул с забора – и за мной, за ворота… Поймала его, отдала Гене. Постояли… Луна, звёзды, раскидистые деревья… Так уютен наш дворик! С крыши течёт – внизу целый каток! Много романтики вечером. И даже наше странное расставанье… Вся обстановка ещё непривычна – первая наша весна на Таганке.

Ехала на метро через Пушкинскую, читала «Защиту Лужина» (все эти дни её читаю). Какое наслаждение! Восхищает почти каждая набоковская фраза, лаконичная подробность, глубина, тонкость настроения – как важно, чтобы проза была окутана настроением… Это стиль.

Домой приехала около 9 вечера. Звонила я Лене Рогожиной, благодарила за подаренное модное пальто, которое я подогнала под себя.

Почти полтора часа разговаривали по телефону с Валей Поповой, обсудили все новости, она просит подарить ей «Красноярскую газету». Ещё я воду фильтровала. Взялась было за свои запущенные записки, но… зевота. Легла спать в 1-м часу.

Гена после меня в мастерской смотрел ТВ, жаловался мне по телефону на Ваську – что бегает гулять через дорогу, а там машины мчатся… Говорит: «Может, Ваську обратно домой отвезти?»

26 марта. Вторник

Я ночевала дома, отсыпалась. Встала в 10-м часу, хочу сегодня поголодать. Звонила мне Варя Пирогова, всё обещает прийти в гости. Я звонила Наташе Ивановой, что зайду к ней за книжками Маканина. Разговаривала с Валей, соседкой по этажу, они делают «суперремонт» – с арками, стенными шкафами… Ушла из дома в 11.

Сначала я – в соседний дом к Наташе Ивановой, она дала мне читать две книги Маканина (о Маканине я услышала по радио «Свобода», заинтересовалась). Потом зашла в магазины на Новой Башиловке и направилась к метро «Динамо». Поехала в мастерскую на Таганке.