Вдоль берега Стикса

Алька бухнулся в траву, привалился спиной к жёсткому боку Азраила и со стоном вытянул ноги. Капля черной крови случайно попала на плечо и прожгла дыру в рубахе. Он зашипел от боли и быстро стёр пятно рукавом, отчего пересушенная ткань сразу же расползлась и у запястья. Алька выругался, а потом плюнул и лениво махнул рукой. Даже пересаживаться не стал, просто наклонился, чтобы не касаться обломка плечевой кости.

Скафандр бы выдержал. Но всё равно хорошо, что от него избавились. В нём не удалось бы пройти и половины пути, а так несравнимо легче. К тому же, Луара при очередном погружении нашла проход из Стикса в какой-то божий мир и быстренько организовала там следы пребывания Азраила. Жаропрочный костюм, зацепив за корягу, отправила вниз по горной быстрой реке, заметив, что ищейки обязательно учуют его и потратят некоторое время на поиски.

Алька спросил, что именно за ищейки. До этого лярва не считала человека достойным беседы, но тут снизошла и описала в общих чертах. Так что теперь Алька совершенно не опасался, что преследователи разглядят следы крови в пыли у дороги. Они унюхают беглецов гораздо раньше.

Теперь все надежды, конечно, только на Луару. И на то, чем она занималась почти всё время после головокружительного падения в пропасть — даже не в бассейн, а в жалкую лужу Стикса, открытую на лету хитроумной бестией. Стоило Азраилу и Альке плюхнуться в горькую воду, Луара застегнула промоину, растворила её усилием воли. И тут же создала новую, чтобы вытащить всех на иной берег и сбить со следа неизбежных преследователей.

Потом это повторилось бессчетное число раз. Она создавала и закрывала проходы, прорывала ткань миров и зашивала её. Иногда заставляла глубоко нырять, но порой вскрывала и проходила мимо — просто оставляла свежие швы, запутывая гончих. Регулярно исчезала, проверяя тыл, а возвращалась с каплями крови на длинных тонких усах. Снова открывала проход и увесистыми пинками заталкивала в него человека и дьявола. С каждым переходом горькая вода становился всё гуще и темнее, а миры за его пределами — мрачнее и пустынней.

Резко проснувшись, Алька прислушался. Нет, вроде бы тишина. Показалось. Что-то рысь отсутствует дольше обычного. Надо же, боязнь, которую раньше вызывала эта тварь, уступила место некоторому волнению за её судьбу!

Снова звук? Да, это рысь, наконец-то. Пришла почему-то с другой стороны, не от дороги, а из леса. Не удостоив человека взглядом, ухватила труп волка зубами за глотку и утащила, урча, в жидкие заросли. Такие же чахлые и сухие, как всё здесь. Вернулась быстро, уже без признаков нервозности, как будто приободрённая и повеселевшая. Велела Альке помочь с переноской Азраила.

— Я не дотащу этого жука-переростка в зубах. Попробуй взвалить его мне на спину. Да держи крепче, чтоб не свалился!

Кошачья морда и длинные клыки не позволяли ей внятно произносить звуки. Рысь то шепелявила, то срывалась на гласных в мурчание, словно кошка в марте. Алька убеждал себя, что шутить на эту тему будет неосмотрительно. Он постарался отвлечься, получше исполняя поручение. Почти справился: к концу оврага Азраил свалился с загривка всего три раза.

— Я проложила фальшивый след петлёй по пятнадцати разным мирам, — неожиданно сочла нужным поделиться Луара. — Но это не поможет. Такой облавы ещё Стикс не видывал. Они повсюду, просто повсюду!

— Почему бы нам тогда не вернуться в Горькую воду?

— Там от них не укроешься. Кругом полно высших. Из тех, что знают Стикс, ныряют туда.

— Вроде бы Азраил говорил про запрет для божьих созданий?..

— Запрет запретом, а шпионаж и контрабанду никто не отменял. К тому всё катится, что вдоль берега скоро светлоликих будет жить больше, чем старых асуров. К тому же у высших, если они не полные кретины, всегда есть в Горькой воде знакомцы. Готовые выполнить грязную работу за свой интерес. Не считая простых хищников да мародеров, на которых мы можем там нарваться. Обессиленный дьявол — это, знаешь ли, лакомый кусок для нечисти.

— Ты и сама… — напомнил Алька.

— Да, именно! — прошипела кошка. — В иной ситуации я бы запросто сама придушила его. Но сейчас он нужен мне живым.

— Зачем?

— Чтобы на всю жизнь не остаться в мохнатой шкуре!

Она остановилась, потому что от резкого движения дьявол снова начал сползать на один бок. Алька бросился поправлять.

— Азраил говорил, что форма рыси была твоей любимой.

— Что бы ты понимал! Что бы он понимал! Что знаете о шкуре вы, кто всю жизнь носите только одну? Он ещё ладно, умеет хотя бы надевать временные личины. А твоя вообще сотворена из обезьяны. Бог был пьян, когда лепил людей, не иначе!

— Тебя так бесит невозможность сменить облик?

— Мне эта шерсть уже ненавистнее серы, которой воняет твой дружок!

Да уж, раны на спине Азраила быстро загноились. Чтобы взять след по этой вони, не требовалось быть ищейкой высших. Каково переносить такой запах кошке с её тонким обонянием, Алька не хотел даже думать.

Преодолев чёрный лесистый склон, они вышли к следующему холму, покруче. Там у груды камней Луара наконец остановилась и с облегчением сбросила ношу.