Вдоль берега Стикса

Самым подходящим словом, чтобы описать этих существ, было бы «серые». Хотя кожа их на открытых участках отливала желтым или зеленым. И вроде бы одежда вблизи виделась достаточно разнообразной. На каждом в отдельности — свой фасон, оттенок, узор. К тому же, при внимательном рассмотрении, по комплекции они серьезно отличались. Но общее впечатление в толпе, когда отдельных особей не различить, а все спины сливаются в единую массу, было «серое».

Самыми «серыми» выглядели лица. Тусклые, лишенные эмоций, совершенно ничего не выражающие. Должно быть, там мимические мышцы давным-давно отмерли. Если они вообще когда-то были под этой бугристой кожей.

— Они что, зомби?

Азраил, кажется, даже заскулил от досады. Только угроза привлечь к себе внимание не позволила ему тотчас же свернуть Альке шею.

— За-мол-чии! — шепотом простонал дьявол, придвигаясь как можно ближе.

— Да успокойся, — таким же манером ответил Алька. — Они все что-то бормочут. В этом шуме никто нас не услышит.

И действительно, в толпе попутчиков каждый второй шептал, прижав конечности к перепонкам по бокам головы, или негромко бубнил себе в пучок щупалец. Присмотревшись внимательно, Алька выяснил, что руки монстров не пусты: существа держали черные продолговатые предметы, чаще один, но порой и два, и даже три.

Приборы неярко светили одной плоскостью, а то, что Алька принимал за бижутерию, оказалось пучками проводов. Они свисали длинными макаронинами по локтям и плечам, по одежде, тянулись вверх и скрывались под капюшонами (у кого они были) или же просто терялись под складками кожи. Толстыми отростками самых верхних конечностей существа теребили свои приборы, что-то в них крутили, поглаживали, постукивали — и бормотали, и прикрывали глаза в такт этим движениям.

— Что это, Азраил? Они что, не живые? Механические куклы?

— Они живые. Только немного дополненные.

— Вот этими штуками?

— Да. Это сублимация реальности.

— Чего-чего?

— Это устройства, придуманные парочкой изуверов в Стиксе, чтобы останавливать развитие целых цивилизаций. Очень удобно, между прочим, для таких вот мест, где проклятым требуется бывать, не привлекая внимания.

— Не очень понятно. Что они делают?

— Они посылают легкие всплески энергии в головы владельцев, чтобы сформировать там полный спектр ощущений и впечатлений от жизни. Непосредственно в мозгу, минуя стадию восприятия реальности органами чувств.

— Дьявол! — Не имея возможности повысить голос, Алька несколько раз качнул головой, копируя характерный жест разочарования Азраила. — Ты сейчас выражался умнее, чем есть на самом деле. Поэтому я опять ни черта не понял.

— Может, дело не во мне? — Азраил непременно пользовался моментом, если выпадала возможность съязвить.

Алька, снова жестами и мимикой, изобразил, что колкость попала в цель.

— Ну ладно. Короче, это устройство для концентрации эмоций. С его помощью местные жители создают у себя в голове образ яркой и счастливой жизни.

— Как это? Зачем?

— Я тебе уже говорил, что основа мировоззрения здесь — ксенофобия. Их создали для максимальной агрессивности ко всему и вся.

— Извини, не улавливаю связи.

— История этого мира полна бессмысленных войн и тотальной жестокости. Они не опомнились, даже когда за пару недель истребили пять шестых от живой природы на планете и девять десятых от собственной популяции. Кто угодно после такого воспротивился бы воле бога! Но только не они. Создатели этой расы даже забеспокоились, не вымрут ли охранники огненной реки окончательно. Устроили небольшой заповедник, чтобы восполнять численность после очередной резни. Но после нашего вмешательства такое больше не повторяется, и никто про этих убогих не вспоминает. Уже две-три тысячи лет, нам это очень на руку.

— Вы закупорили местных в этих устройствах?

— Вот ещё! Они сделали всё сами. Мы только подсунули им игрушку. Буквально, в качестве развлечения. Планировали просто отвлечь внимание. А они дальше сами развили технологию, зациклили свои эмоции, не давая им выплескиваться наружу. Каждый из них теперь живет в сублимированном мире, телепатически связанном с другими, с такими же ненастоящими мирами соседей. И теперь они все примерно одинаково счастливы и примерно поровну несчастны. Любую неприятную информацию они просто игнорируют, а любое исключение из правил жестоко преследуют. Всё там же, в своих фантазиях, а значит — без фактических печальных последствий.

— И это позволяет им спокойно существовать в реальности, без войн и трагедий?

— Ну, не совсем. Бывает, один или другой выпадают из потока. Теряют связь с миром своих фантазий. Случайно или умышленно. Обычно ничем хорошим это не заканчивается.

— Почему?

— Потому что этот несчастный становится не таким, как все. А в этом мире…

— Царит ксенофобия. Я понял тебя, дьявол.

Сзади послышался тяжелый металлический грохот. Алька еле удержался, чтобы не обернуться. Но, поскольку никто из попутчиков не придал шуму значения, оставалось лишь продолжать движение, подражая остальным.