Вдоль по Питерской

Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.

Ненавижу тебя,
Презираю тебя;
Я другого люблю,
Умираю любя.

Режь меня, жги меня,
Не скажу нечего;
Старый муж, грозный муж,
Не узнаешь его.

Он свежее весны,
Жарче летнего дня;
Как он молод и смел!
Как он любит меня!

Как ласкала его
Я в ночной тишине!
Как смеялись тогда
Мы твоей седине.

* * *

Сижу я в неволе, в темнице темной,
Ко мне прилетает орел молодой.
Он крыльями машет и в окно стучит:
«Товарищ, товарищ, давай улетим!
Улетим с тобою в дальние края,
За теплые воды, за синие моря,
Товарищ, товарищ, скроемся с очей,
Где нет рук коварных, где нет палачей.
Улетим с тобой мы,
где есть светлый рай.
Где красное знамя,
где свободный край.
Товарищ, товарищ,
вылетай скорей!
Отворились ворота,
и открылася дверь…
Товарищ, товарищ,
вот наш светлый рай.
Вот красное знамя,
вот свободный край!»

* * *

Вот мчится тройка удалая
Вдоль по дорожке столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Звенит уныло под дугой.

Ямщик лихой —
он встал с полночи, —
Ему взгрустнулося в тиши,
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы-души.

Вы, очи, очи голубые,
Вы сокрушили молодца,
Зачем, о люди, люди злые!
Вы их разрознили сердца?

Теперь я горький сиротина!
И вдруг махнул по всем по трем,
И тройкой тешился детина —
И заливался соловьем.

* * *

Не брани меня, родная,
Что я так люблю его,
Скучно, скучно, дорогая,
Жить одной мне без него.

Я не знаю, что такое
Вдруг случилося со мной,
Что так бьется ретивое
И терзается тоской.

Все оно во мне изныло,
Вся горю я, как огнем;
Все не мило, все постыло,
Все страдаю я по нем!..

Мне не надобны наряды,
И богатство всей земли…
Кудри молодца и взгляды
Сердце бедное зажгли…

Сжалься, сжалься же, родная,
Перестань меня бранить,
Знать, судьба моя такая,
Что должна его любить!..

* * *