Вдвое больше притворства

– Добавляю это в список, – говорит Трина, изображая, как ставит галочку.

Мы подходим к библиотеке, и она фотографирует, как я вхожу внутрь. Немного времени спустя, когда я покидаю здание, она показывает получившиеся снимки.

– Ну… На козла не похож, – говорю я.

– Выглядишь как парень, тихо публикующий посты о вещах, которые его волнуют, – подтверждает она.

Мне не холодно и не жарко от того, что я выставлю это на всеобщее обозрение. Но если так я кому-нибудь помогу, оно того стоит.

– Я почти твой стилист, – говорит Трина и легко толкает мое плечо своим. – Твой цифровой стилист.

Закатываю глаза, но только для того, чтобы моя следующая просьба показалась незначительной. Это дело куда важнее.

– Хочешь тако? Все-таки твоя начальница просила отзыв и все такое.

– О-о-о, ты только поэтому спрашиваешь? О работе моей заботишься?

– Да, – ворчу я.

Мы оба знаем, что это ложь.

Перекусываем, а потом я провожаю ее до книжного. Она останавливается у двери, нервно, но игриво улыбается и смотрит по сторонам, как будто чтобы убедиться, что рядом никого нет.

– Ну, – начинает Трина, так мило нервничая, – хочешь зайти на минутку?

Меня бросает в жар.

– Да, – мгновенно отвечаю я.

Она проводит меня через магазин и открывает дверь в офис менеджера. Как только та захлопывается, я снимаю с Трины очки, цепляю их за ее рубашку и беру ее лицо в руки.

Она издает нежный вздох.

Мое сердце бешено бьется. Накрываю губы Трины своими и целую, медленно и чувственно. Ее перерыв заканчивается. Я не могу отправить ее работать с искусанными губами и раздраженной от моей бороды кожей. Тогда все о нас узнают, а на этот счет никаких правил нет. Но я хочу целовать ее – страстно, нежно и неспешно, как сейчас. Этот поцелуй – обещание, что позже мы будем вместе.

Когда я отрываюсь от нее, Трина поднимает на меня глаза и прикусывает губу.

– Спасибо.

– Обращайся, – говорю я, открываю дверь и покидаю ее, мечтая поцеловать еще раз на прощание.

* * *

Немного позднее, когда я направляюсь на арену, мне пишет Оливер. Открываю сообщение и смотрю, чего хочет агент «Эвенджерс».

Оливер: Да начнется новая эпоха! Райкер Сэмюэлз теперь в соцсетях, и нам это нравится.

Фыркаю, но понимаю, что это хорошо.

Райкер: Рад, что ты счастлив.

Это все, что меня волнует. Мне самому такое до лампочки, но ему не наплевать, так что…

Оливер: Даже Брайс Такер не смог сказать никакой гадости.

Я напрягаюсь от упоминания ведущего подкаста, окрестившего меня Королем-Ворчуном. Ладно. Я не сделал ничего, что можно было бы выставить в дурном свете. Я почти закрываю переписку, когда получаю еще одно сообщение.

Оливер: P.S.: Твой друг что, встречается с ВИП-гостьей? Видел их фото в собачьем парке. Так мило!

Останавливаюсь на ходу и открываю фото. Там нет ничего романтического, но моя первая мысль – «лучше бы никто не лез к моим другу и девушке».

Моя вторая мысль: мне бы так хотелось быть с ними в том парке!

Третья: мне срочно нужно выйти на лед и отвлечься от всех этих дурацких мыслей.

Глава 22. Вопрос о девушке

Чейз

Я заканчиваю с тренировкой на тренажере в зале «Си Догз» и принимаюсь за кардионагрузки рядом с Андреем, нашим лучшим крайним нападающим, когда приходит Эрик. Наш вратарь выглядит как перед игрой – серьезно и сосредоточенно. Он машет телефоном в мою сторону и целенаправленно идет через зал, по пути успевая обменяться колкостями с Леджером, который тренируется со штангой на скамье, потому что он настолько хорош.

Я не разбираю ни слова из того, что говорит Эрик, потому что хочу дослушать главу своей апокалиптической книги в духе Стивена Кинга. Рассказчик крут! Но не настолько, как мир, в котором происходит история. Птицы кружат в небе, готовые заклевать всех до смерти, а Эрик останавливается перед моим тренажером и показывает на мои наушники.

Похоже, мне не светит узнать, поубивают всех птицы или нет.

Достаю наушники и ставлю тренажер на более низкую скорость. Все равно я почти закончил.

Андрей, пользуясь случаем, тоже вынимает наушники, а я говорю:

– Нет, Эрик, на консоли ты сможешь поиграть после матча, и только если победишь.

Если честно, нам всем не помешала бы победа.

Эрик не реагирует на подначивание. Вместо этого он тычет в меня своим телефоном.

– Мужик, Лизетт сказала, ты встречаешься с той девушкой, которая пришла на матч?

Я дергаюсь. Какого черта? Смотрю на экран. Вот же ж! Вижу горячее фото: мы с Триной в парке для собак вместе с Начо, выбегающим из тоннеля.

Горячее, потому что мы точно не просто разговариваем. Кто-то – может, любитель оздоровительного бега, или прохожий, или собачий тренер – снял нас в момент, когда Трина дотронулась до моего лица после собачьего поцелуя. Невинного собачьего поцелуя.

Но я смотрю в ее глаза так, будто хочу ее съесть. Если картинка стоит тысячи слов, то эта говорит: «Этой ночью я тебя отымею».