Вдвоём веселее (сборник)

Андрей нес под мышкой завернутые в бумагу пластины и размышлял вслух:

– Закопать их, что ли, где-нибудь? К Позднякову отнести? Ты мой дом найдешь, или тебе показать?

Я ответила, что найду.

Женя еще не возвращался. Мы с Ларисой ждали, выглядывая в окно. Он пришел через полчаса, сказал, что всё нормально, и опустился на диван. Я взглянула на него и поняла, что не всё нормально.

– Что сказали? – спросила Лариса.

– Сказали, что вам надо уехать в течение двадцати четырех часов. Вас, наверное, будут сопровождать.

– А тебе?

– А мне надо оставаться. Я, кажется, под домашним арестом.

Он сидел, свесив голову, потом поднял с пола расстроенную гитару и стал перебирать струны.

– Андрюха где? – спросил он рассеянно.

– Пошел к Поздняковым прятать пластины.

Женя кивнул, достал из кармана билеты:

– Я купил по дороге, чтоб вам не бегать.

У меня есть существенный недостаток: я не умею бодриться. Не умею делать вид, что всё нормально.

В ванной комнате я подставила голову под струю ледяной воды. Когда я вышла, он уже стоял на пороге:

– Слушай, Катюха, я чего-то устал за сегодня. Завтра я приду пораньше, мы обо всем до отъезда поговорим. Я кое-что придумал. И всё будет хорошо! – прокричал он, сбегая по лестнице.

В открывшуюся подъездную дверь хлынуло закатное солнце. На пороге он оглянулся.

«А ведь я его вижу в последний раз», – пронеслось у меня в голове.

Как Женя и сказал, нас сопровождали. Человек – мы его заметили еще на перроне – занял нижнюю полку в соседнем купе, как все, ходил покурить в тамбур.

И снова поезд останавливался среди поля, словно раздумывая, ехать дальше или повернуть назад. Было слышно, как на рельсы течет вода и проходит машинист, постукивая гаечным ключом по колесам. Когда-нибудь надо разузнать, зачем они это делают. Может быть, проверяют, все ли колеса настроены на один лад? Потом поезд, как бы решившись, вздыхал, и мы медленно трогались с места. Вбок уходило поле, в окне вдруг ярко вспыхивала речка, мальчишки нам махали рукой и снова закидывали удочки. Потом и эта картинка уплывала за край окна. В нем появлялся длинный лес и тянулся на много километров сплошной зеленой стеной.

Утром я старательно делала вид, что сплю. Глухо дребезжало стекло. Лариса подняла голову от книги:

– На другом витке, где-нибудь в ином мире, где не будет ни КГБ, ни прочей нечисти, вы еще встретитесь! – сказала она, пророчески глядя в окно.