Вечер потрясения

Полеты на малых высотах позволяют умелым летчикам незаметно подкрадываться к цели, делая атаку внезапной, но уж попав под ответный огонь, не всякий пилот, не будь он настоящим асом, мастером, пилотажа, способен остаться в живых – слишком мало времени оказывается в запасе для того, чтобы уйти из-под удара, и слишком высока цена любой, в иных условиях самой ничтожно ошибки. Джованни Карузо считал себя опытным пилотом, и сейчас не испытывал страха – все его существо было подчинено одной цели, набрать высоту, жизненно необходимую для маневра, и не потерять скорость.

– Ромео-один, маневрируй! Врубай форсаж, – не унимался ведомый, еще не заметивший две ракеты, настигавшие его машину, уходившую прочь от русской колонны. – Сбрасывай ловушки!

Карузо до упора отжал ручку управления двигателем, выводя свой "Пегасус" на максимальную мощность, но все равно "Харриер" едва мог преодолеть звуковой барьер, и ракеты, ушедшие куда-то в заднюю полусферу, но явно не думавшие пропадать, были намного быстрее. Одно касание приборной панели – и установленные у корня хвоста кассеты AN/ALE-39 выстрелили залпом несколько тепловых ловушек, ложных целей, призванных обмануть системы наведения ракет.

– А, черт! Ублюдки!!!

Джованни Карузо рычал сквозь зубы, вонзая свой штурмовик в полное тьмы небо. Одна из ракет ушла в сторону, обманутая ловушкой, и взорвалась на безопасном расстоянии. Сотни стальных стержней, начинка ее пятикилограммовой боеголовки, пронзили пустоту. Но вторая ракета "держала" истинную цель – помеховый канал наведения, дополнявший инфракрасный и оптический каналы, и отличавший ракету 9М333 от ранних модификаций, позволял выделять тепло двигателя на фоне ложных целей, не оставляя атакованному пилоту почти никаких шансов.

Капитан Карузо выжал из "Харриера" все, на что тот был способен, маневрируя на пределе прочности конструкции. Бочка, иммельман, колокол – фигуры высшего пилотажа сменяли одна другую, перед глазами была то земля, то небо, одинаково полные ночной черноты сейчас, тело ныло от перегрузки, как и стрингеры и лонжероны силового набора AV-8B, а турбина ревела от натуги, вот-вот грозя захлебнуться от потока набегавшего воздуха.

Лишь на миг в поле зрения Карузо показался его ведомый, точно так же крутивший каскад маневров, каждый из которых соврали бы шквал оваций на самом престижном авиа-шоу, а теперь зрителями этого великолепия были только русские зенитчики, кипящие холодной яростью. "Харриер", показывая чудеса маневренности, вертелся во все стороны, точно на него вдруг перестала действовать сила земного притяжения, но вся эта череда маневров не мешала мчавшимся следом за ним ракетам "земля-воздух", факелы двигателей которых были отлично видны в ночном небе.

– Ромео-два, осторожнее, – прокричал в эфир Карузо, чувствуя, что его предупреждение безнадежно запаздывает. – Две ракеты у тебя на хвосте! Вижу еще одну по левому борту! Выполняй противозенитный маневр! Уходи от них! Набирай высоту! А-а, дьявол!!!

Капитан видел, как "Харриер" его напарника взмыл свечой в небо, и рядом с ним, как раз возле кабины, сверкнула вспышка взрыва – одна из зенитных ракет сблизилась с самолетом достаточно, чтобы сработал неконтактный взрыватель, превращая стержневую боеголовку в плазменный шар. Стальные иглы пронзили корпус штурмовика, легко пройдя сквозь тело летчика, и "Харриер", клюнув носом вниз, взорвался, воткнувшись в ровную поверхность степи пылающим болидом.

– Чертовы ублюдки! – Бессильная ярость душила Джованни Карузо, но весь его горячий темперамент был бесполезен сейчас.

Ручка управления до упора ушла вперед, и "Харриер" скользнул в крутое пике, чуть-чуть не переходящее в штопор. Могло показаться, что пилот решил совершить самоубийство, врезавшись в вершину невысокого холма, но об этом Карузо и не думал. Зенитная ракета, попавшая в струю раскаленных газов, вырывавшуюся из сопла турбины, сокращала дистанцию, и пилот одним касанием клавиши на четверть опустошил кассеты с ложными целями, разбросав позади себя гроздья тепловых ловушек. Земля стремительно приближалась, все быстрее с каждым мигом, но в последний момент, когда высота составляла футов сорок, а, быть может, и того меньше, пилот рванул штурвал, выходя из пике. Он смог это сделать, и успел увидеть, как ракета, по инерции пролетевшая дальше, врезалась в холм, на секунду рассеяв сумрак вспышкой взрыва.

Издав во весь голос победный вопль – после гибели ведомого никто больше не мог слышать этот крик, полный безумного восторга – Джованни Карузо заставил свой "Харриер" взвиться еще выше, так, чтобы противник оказался далеко внизу, бессильный и уязвимый. Турбореактивный "Пегасус" взревел, толкая короткокрылую машину вверх, в чернильную бездну ночного неба. Внезапно вспышка ударила в лицо пилота, и из той тьмы, что сгустилась над землей, навстречу ему стегнул шквал огня.