Вечер трудного дня

Юрий. У него снова удар? Когда читал мою новую книгу? (Юрий в изумлении уставился на пишущую машинку.) Да, я понимаю. (Юрий рассматривает свою перебинтованную руку. Садится на матрас и разматывает бинт.) Нет же, я пишу каждый день. Новая идея уже есть, да… Хорошая! (Он искренне улыбается, но его лицо становится сосредоточенным, когда рассматривает порез на ладони.) Я тоже тебя люблю. Подожди не вешай трубку. Когда вы приедете? Через неделю… Отлично. Ладно… Да мы еще встречаемся (смеется). Маааама! Перестань. Все, я вешаю трубку… Ага… Да. Пока. Привет отцу!

Юрий вешает трубку и разглядывает бинты.

Юрий. Через неделю, приедут через неделю…

Он встает с кровати, собирает с пола листы пропитанные йодом и выбрасывает в мусорку вместе с бинтом. Напивая себе под нос одну и туже строчку, моет посуду.

Юрий(поет). Они приедут через неделю… через неделю приедут они… через недельку… они приедут ко мне…

И снова телефон. Юрий смотрит на него с улыбкой и вытирает руки полотенцем.

Юрий. Мне никогда так часто не звонили. (Берет трубку и включает громкую связь.) Резиденция, слушаю!

Ангелина. Привет, Юрий.

Юрий. Ангелина, как дела!? Готова меня порадовать?

Молчание.

Юрий. Ангелина, что случилось? Ангелина?

Ангелина. Ты стоишь?

Юрий. Даа… (Недоверчиво говорит он и снова улыбается, предвкушая что-то хорошее.)

Ангелина. Тогда тебе лучше сесть.

Юрий. Что случилось, мой милый литагент? (Теперь в его глазах проскакивает волнение).

Ангелина. Это на счет твоей новой книги…

Юрий. Что, гранки не получились, может потеряли их? (Он судорожно кашляет и трогает порез на руке.) Что?

Ангелина. С гранками все хорошо.

Юрий. Ну говори же (теперь он явно нервничает, расхаживает по комнате).

Ангелина. Издательство подписало договор на публикацию твоего романа… Шестьсот тысяч рублей окончательная цена. Первый тираж пятьсот тысяч экземпляров.

Юрий останавливается по среди комнаты. По его вспотевшему лицу пробегает гримаса удивления, затем радость и, наконец, грусть. Он начинает плакать, находит стул, садится.

Ангелина. Эй, ты еще здесь (смеется), мой милый писатель?

Юрий роняет трубку телефона на пол и закрывает лицо руками.

Юрий(Плачет). Боги… Шестьсот… Пятьсот… Господи!

Юрий старается вытирать слезы ладонью, но тут же появляются новые. Он придвигает к себе пишущую машинку и тыкает пальцем клавиши без особого значения.

Юрий. Теперь я смогу купить себе ноутбук… А ты мистер-улыбающийся-железный-мать-тебя-так-дровосек отправишься в кладовую… Пятьсот!

Он тяжело поднимается со стула и идет к раковине, позабыв о телефоне и Ангелине.

Ангелина. Алло! Юрий? Алло… Балбес.

Продолжает мыть посуду. Потом с улыбкой на лице, но со слезами на глазах напевает новую песенку.

Юрий. Покупают за шестьсот… Напечатают пятьсот… за шестьсот и пятьсот… пятьсот!

Открывается дверь, входит Фиона с бутылкой пива в одной руке и с сумкой, из которой торчит шарф, в другой.

Фиона(пьяным, охрипшим голосом). Дорогой… Я, мать твою, дома!

Юрий(с крайним удивлением). Где ты была?

Фиона(смеется, бросает сумку на пол. Бутылку пива ставит на пол и пытается снять сапоги). Где-до дам…

Юрий(бросает свое занятие, подходит к ней). Ты снова пьяна.

Фиона не обращает на его слова никакого внимания. Берет бутылку пива, чуть ли не роняет ее и начинает демонстративно пить.

Юрий. Да хватит тебе! (Хватает бутылку, пиво случайно проливается на пол).

Фиона(в гневе). Эй! Видишь, что ты наделал своими кривыми пальцами! Теперь пятно останется, гавнюк!

Юрий. Я своими кривыми пальцами зарабатываю нам на хлеб. И притом не плохие деньги.

Фиона смотрит на него серьезно, пытается понять на шутит ли он. Не шутит. Начинает громко смеяться. Проходит к столу. На столе осталось парочка бокалов и бутылка шампанского. Берет ее, но та оказывается пустой. Юрий идет за Фионой следом с бутылкой пива, делает глоток.

Юрий(кривится). Ты что, смешала пиво с виски?

Фиона. Только для окраски. (Юрий подходит к раковине и выливает содержимое в раковину).