Вечеринка моей жизни

В соглашении уточнялось, что имущество должно было оставаться под опекой прямого кровного родственника семьи. Оно находилось под управлением Стюарта в течение многих лет, и ферма процветала. Хоть он и пытался выкупить доли двух других братьев, они так и не согласились. Надя понимала, что они выжидали своего часа. Теперь, когда Стюарт был недееспособен, они увидели в этом свой шанс влезть и подбить его детей на продажу.

Казалось, Маркос был хорошо подготовлен для управления заведением и всем, что с ним связано. Но Надя понимала, как тяжело ему было бы чувствовать себя загнанным в ловушку мечты своих родителей, когда самым легким путем могла бы стать продажа их доли своим дядям.

Выплата была значительной, а это означало, что братья получат по меньшей мере в десять раз больше от застройщика, который хотел объединить ферму с идиллическими видами и превратить их в район особняков, которые могла позволить себе только небольшая группа очень привилегированных людей.

С этической точки зрения она не могла отвечать за эту сделку.

Вообще.

Она чувствовала моральный долг предупредить Маркоса, но если бы она это сделала, то никогда бы не получила повышение до партнера, которого так долго добивалась.

Но моральную ценность всего, что делала, она ценила больше, чем деньги.

Она должна была найти способ предупредить Маркоса, не нарушая конфиденциальности своего клиента. Стюарт Хокинс был жив, и, чтобы заставить его подписать эти бумаги, потребовалась бы неведомая сила. Она такой не обладала.

Шанис ворвалась в кабинет после обеда, как по тревоге. Она поджала губы и спросила:

– Что думаешь?

Надя пожала плечами.

– Я должна поговорить с Лэрэми. Я не могу взяться за это дело.

– Ты же знаешь, что он разозлится. Его доля от этой сделки обещает быть огромной. Он уже присматривается к самолетам и плавучим домам на озере Пауэлл.

Надя выдохнула.

– Но если я этого не сделаю, то никогда себе не прощу.

Шанис кивнула.

– Не буду тебе мешать.

Надя сходила в уборную и убедилась, что у нее ничего не застряло в зубах, чтобы не подорвать свой авторитет. Она направилась в кабинет своего босса, и он ждал ее, сидя у окна и глядя на величественные горы, в которых полыхал один из типичных пожаров позднего лета.

– О, Надя, – сказал он, сделав акцент на букве «д» в ее имени, отчего она прозвучала как «т». – Итак, расскажи мне, когда я могу ожидать завершения окончательных договоренностей по сделке Хокинса? Я пытался дозвониться до тебя в эти выходные и испытал разочарование, что ты была недоступна.

Она стиснула зубы и расправила плечи.

– На самом деле, я пришла, чтобы сообщить вам, что больше не могу работать над этим делом.

Он наморщил лоб. Лэрэми не нравились изменения в его тщательно продуманных планах.

– Что ты имеешь в виду? Ты же сама сказала, что если старик Стюарт сможет подписать, то документ будет иметь юридическую силу. Наш клиент хочет, чтобы дело было закончено до конца месяца, чтобы строительство могло начаться до конца года.

– Существует конфликт интересов, – сказала она, пытаясь проглотить комок в горле. – У меня личные отношения с Маркосом, сыном Стюарта, и я…

– Но ты только недавно была помолвлена с кем-то, кто не имел никакого отношения к отродью Хокинса. Теперь, когда ваша свадьба отменена, у тебя больше нет связи с этим местом.

Она заметила употребление прошедшего времени в глаголе. Как он узнал? Он был похож на акулу, вынюхивающую кровоточащую рану.

Она кивнула.

– Это никак не связано с отменой моей свадьбы. Маркос Хокинс и я были хорошими друзьями несколько лет назад, и с моральной точки зрения я должна предупредить его о том, что пытаются провернуть его дяди.

Лэрэми сбросил маску убеждения.

– Послушай-ка, мисс, я не собираюсь терять такие комиссионные только потому, что ты струсила перед своей свадьбой.

– Дело совершенно не в этом. Советовать своему клиенту получить подпись под давлением – морально неправильно, – настаивала она.

– Но не незаконно, – сказал он. – В законе есть лазейки, до которых законность не доходит, и мне нравится работать в этих пространствах – в лазейках. Как, по-твоему, я сколотил свое состояние?

Ее лицо пылало. Она устала от своего босса и его отношения.

– Тогда считайте это моей отставкой, – сказала она. – Я больше не могу быть частью этой фирмы.

– Ага! Ты готова потерять свою долю в компании ради бизнеса, которому некуда развиваться?

Она подумала обо всех семьях, которые начали свое существование с празднования в «Зачарованных садах». Она вспомнила гордость на лице Маркоса. Даже Кензи и Сара промелькнули у нее перед глазами. Надя не была безработной с пятнадцати лет.

Но она не могла продолжать в таком же духе.

– Нет. Я больше не хочу этим заниматься. Найдите себе другого циркового пони.

Ну вот. Молния ударила в башню. Теперь пришло время выпрыгнуть в окно.

С высоко поднятой головой Надя собрала свои вещи и покинула здание. С плохими рекомендациями, которые эта фирма непременно ей даст, она больше нигде не смогла бы найти работу. По крайней мере, в качестве юриста, но, черт возьми, она чувствовала себя свободной и могущественной!

* * *