Вечеринка моей жизни

Поскольку родители настояли на том, чтобы вся семья приехала в аэропорт встречать бабушку с дедушкой, детям необходимо было совершить несколько рейсов в Солт-Лейк из Американ-Форк. Очевидно, они думали, что двоюродные сестры никогда не слышали ни об Uber, ни о такси, ни о частных такси. Но для их родителей отправить семью на такси было таким же грехом и преступлением, как оставить их в пустыне. Это было бы непростительным оскорблением.

Конечно, они не могли столько часов ждать в Солт-Лейк-Сити, как делали в прошлом, но теперь возражали не только дети Изабеллы. Надя также напомнила им, что бабушка с дедушкой уже не так молоды, как раньше, и с новой системой безопасности аэропорта они не могли ждать там вечно.

Надя припарковалась у обочины и сказала:

– Скажи Papi, чтобы он встретил тебя у выдачи багажа. Изабелла будет там. Ищи Оливию. У нее таблички. Я припаркуюсь и сразу вернусь.

Пыхтя и показывая свое недовольство, мама вышла из машины, и Надя направилась на парковку.

Ей следовало все отменить.

Она чувствовала себя отвратительно из-за того, что поставила свою семью в такое положение. Возможно, ей стоило раньше рассказать своим бабушке с дедушкой об отмене свадьбы, чтобы умерить их ожидания. Но она была так расстроена, что не хотела расстраивать свою маму. Ее родителям было за шестьдесят. Они были престарелыми, но ни в коем случае не старыми или древними. Иногда они расстраивались из-за того, что она относится к ним как к старикам и суетится вокруг них, а в других случаях жаловались, что она вообще не заботится о них.

Она просто мирилась с этим, следуя примеру своей сестры. Лучше было перестраховаться.

Ей потребовалась целая вечность, чтобы найти место для парковки, и пришлось оставить машину на верхнем этаже гаража. Она поставила ее рядом с минивэном, похожим на микроавтобус ее сестры. Надя направилась обратно к терминалу. Телефон не ловил сигнал, поэтому она понятия не имела, писала ли ей ее семья или самолет, который они встречали, уже приземлился.

Надя была рада, что в кои-то веки забыла о моде и надела удобные кроссовки, в которых при необходимости могла бегать.

Аэропорт был переполнен. Она никогда не видела такого!

Внезапно она вспомнила, что сегодня среда. День, когда многие мормонские миссионеры отправились в свои командировки, и когда многие из них возвращались в то место, где была основана церковь. Надя не была мормоном, в отличие от многих ее друзей из детства. Это было похоже на Католическую церковь в Латинской Америке. Люди делились на закоренелых прихожан, которые жили и дышали церковью, и временных, которые посещали только особые мероприятия. А еще были такие, кто годами не заходил в церковь.

Брэндон относился к последним. Его братья и сестры являлись очень активными участниками церкви и сетовали на то, что Надя даже не была ее членом. Она пыталась узнать суть их религии и даже беседовала с сестрами-миссионерками, но ее мама рьяно воспротивилась этому.

Ни одна ее дочь не смела оставить семейную веру, если она просто пыталась вписаться в общество, и теперь, оглядываясь назад, Надя была рада, что на самом деле не сделала этого.

Бегать по аэропорту без указателей было малоэффективным, поэтому Надя остановилась и поискала табло международных прибытий.

Она нашла то, на котором было указано, что рейс из Орландо приземлился, но время указано не было. Она запаниковала. Потому что, если бабушке с дедушкой, тете Ромине и ее семье пришлось бы ждать посреди этой толпы, и они заблудились бы из-за нее, она бы никогда себе этого не простила. Она знала, что ее мать никогда ее не простит.

Она целенаправленно пробиралась сквозь воздушные шары, баннеры и плачущих младенцев и у третьей вывески «Старбакс» увидела Оливию.

У ее племянницы было решительное выражение лица, как у шпиона, анализирующего свое окружение и запоминающего все, чтобы позже дать отчет.

– Оливия! – позвала она, и три другие девушки посмотрели в ее сторону.

Даже здесь ее сестра сделала правильный выбор. По крайней мере, Оливия не будет страдать из-за своего имени, как Надя в детстве.

Она направилась к своей племяннице, и все это время внутренний голос говорил ей, что нужно попытаться сбежать. Сделать что-то спонтанное и неожиданное, заказать себе поездку на Мальдивы и вернуться через несколько месяцев, когда кончатся все ее сбережения.

Но, хотя идея была довольно привлекательной, ее многое удерживало. И не все было плохим.

Если Надя сейчас отказалась бы от своего образа совершенства, то вся работа, которую она проделала в прошлом, была бы напрасной. И она просто не могла этого сделать. Она никогда больше не смогла бы посмотреть в лицо своей семье, и, хотя сегодня ей будет тяжело отвечать на вопрос за вопросом, по крайней мере, она признается во всем перед всей семьей.