Вечеринка с продолжением

— Случилось, случилось, — тоже понизила голос мать. — Только много лет назад. И в этом мы с тобой не виноваты.

— Давай не будем о политике, о том, что мы — жертвы сановного ворья, — взмолилась Эльза. — Я в мансарде поваляюсь, ладно? А попозже сама полью огород.

— Тогда мамаша твоя побалуется любовным романом, — изобразила беззаботную игривость мать.

И они разбрелись по крепкому домику, в котором обе отлично себя чувствовали.

Эльзе было над чем поразмыслить один на один с собственной, необычно проявившей себя вчера персоной. Вернувшись от Галки, Эльза буквально упала в обморок на свой диван. Девушка будто нырнула во взбаламученную воду: ничего не слышно, ничего, кроме невзрачного, то ли тонущего, то ли всплывающего мусора, не видно, во рту гнусный тинный привкус, кровь глухо плещет в висках, и легкие распирает потребность вдохнуть свежего воздуха. Однако отдыхала она не долго. Вскочила, открыла сумку, выложила на стол драгоценную свою находку. И поняла, что мучиться ночными кошмарами не будет. Эльза словно набралась храбрости подойти к пугающему издали силуэту, а он оказался безвредным, никому не нужным предметом. Украсть у живого Эльза еще не могла. Пройти мимо свалившихся под ноги долларов уже не могла. Да и с какой стати? Мужика убили? Так он сидел задницей на сумме, которой Эльзе за всю жизнь не накопить. Он в «девятке» ездил, а Эльзе с рождения до смерти в трамваях трястись прикажете? Что такое везение-то? Когда тебе перепало предназначенное для другого. Галкиному отцу повезло, потому что не повезло Эльзиному. И как будто норма для всех, что Эльзе суждено бедствовать, а Галке роскошествовать. Убитый мужик при машине и деньжищах тоже, наверное, не в чужое удовольствие существовал. Да, у него выдалась не самая удачная ночка. Но и денежки ему больше никогда не понадобятся. В милицию их сдать? Семье жертвы их не отдадут. Эльзе было бы легче, если бы валюту прикарманил какой-нибудь молодой, бедный и симпатичный страж порядка. Но ведь государству достанется! А девушке уже очень доходчиво объяснили про семнадцатый и тридцать седьмой годы, коррупцию и должностные преступления, взяточничество и казнокрадство. У ее прадеда была обувная фабрика, потом тиф в гражданскую, от которого его излечили пулей в затылок. Дед погиб в Великую Отечественную. Отец, мягкий, порядочный и доверчивый, вот-вот от инфаркта окочурится. Государство жило за счет Эльзиной семьи, а когда все полетело в тартарары, семья не смогла поживиться ни за его счет, ни за счет ближних. И эти деньги — еще крохотная компенсация, они выстраданы поколениями, черт побери, они заслужены.

Эльза будто спрыгнула с насиженного валуна ненависти и побежала в прекрасные, благодатные просторы мечты о безбедной достойной жизни. О, она знала, на что потратит первые превращенные в рубли доллары. На куклу! Такую огромную, мягкую, чудесную, кудрявую, наряженную в цветастое платьице и кружевные панталончики. А остальные… «Все до гроша вложишь в какое-нибудь стоящее дело, — трезво остановила себя Эльза. — Здорово бы за границей. И еще, разжиться деньгами — не главное, вернее, это было главным вчера. Сегодня надо их сохранить, спрятать, как тысячелетиями делали все владельцы сомнительным путем раздобытых состояний». Сомнительным… Для кого таковым, а для Эльзы самым что ни на есть сомнению не подлежащим. И если менты, государственные прихвостни, попытаются наложить лапы на эту сказочную подушку, они лишат будущего Эльзу, ее детей, внуков, правнуков. «Нечего рассиживаться, — подстегнула себя Эльза, — денежки не любят мнительных, сентиментальных и добрых».

Она хорошенько упаковала подушку в мешок из-под картошки, уложила назад в сумку и поехала на дачу. Мать как раз ходила купаться. Возвращаясь, она наткнулась на дочку, запирающую сарай.

— Я посмотрела, есть ли там еще старые «Огоньки», — предупредила расспросы Эльза. — Накромсаю картинок поярче и художественно оформлю место, на которое не хватило обоев.

— Молодчина, — одобрила мать.

Только тогда обе сообразили, что еще не поздоровались.

Вечером мать начала переживать из-за брошенной Эльзой без присмотра квартиры. Отец лежал в больнице, так что вообще-то они разделили обязанности: мать надзирала за дачей, а Эльза — за городским жильем. Обе любили порассуждать о том, что ни тут, ни там брать грабителям нечего. Однако рисковать последним не собирались. Эльзе и самой уже хотелось заявиться к Галке и пообщаться с ней этак свободно, зная, что вороха хлама в сарае до поры скрывают доказательства их равноправия. Она не заставила себя упрашивать и поспешила на электричку. С вокзала, не заходя домой, Эльза отправилась к подруге. Когда дверь открылась, девушка вскрикнула: на пороге стоял пожилой грузный милиционер и приглашал войти радушно, но настороженно.