Вечерняя заря

Тарэ входитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ, съ заявленіемъ Карено въ рукахъ, блѣдный, не снимая шляпы. Останавливается у двери.

Фру Карено. Но вѣдь это!.. Александра опять не докладываетъ! Ну теперь ужъ я… Быстро уходитъ въ дверь налѣво.

Тарэ. Я получилъ ваше заявленіе о выходѣ изъ ферейна. Получилъ его тамъ, у вашей двери.

Карено. Да, да. Видите ли… Садитесь пожалуйста, Тарэ.

Тарэ. Что, писали вы, надо дѣлать съ ренегатами? Убивать ихъ!

Карено. Садитесь, Тарэ. Подставляетъ ему стулъ. Я все объясню вамъ…

Тарэ, сжимая кулаки. Что надо дѣлать съ ренегатами? Съ страшной силой. Убивать ихъ!

Карено. Вы должны различать ренегатовъ и честныхъ людей.

Тарэ снимаетъ шляпу и низко кланяется. Дружескій привѣтъ! Медленно уходитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ.

Фру Карено слѣва. Что, онъ ушелъ?

Карено. Да.

Фру Карено. Вообрази, Александра его не пускала, а онъ вошелъ насильно.

Карено. Да, онъ ушелъ. И ничего не могу сказать другого, кромѣ — я радъ этому. Мнѣ многое приходилось терпѣливо сносить отъ этого ферейна; теперь я отъ него освободился.

Фру Карено, прислушиваясь. Мнѣ, кажется, я слышу музыку.

Карено. Я особенно боялся Тарэ и того, какъ онъ отнесется къ моему выходу. Теперь я, слава Богу, спокоенъ. Удивительно, Элина, какъ легко я себя чувствую! Ни угрызеній совѣсти, ни раскаянія. Этого не было бы, если бы я поступилъ дурно. Слышенъ оркестръ музыки, который постепенно приближается.

Фру Карено. Вотъ и они! Отворяетъ правую дверь и зоветъ: Сара!

Карено. И теперь я свято клянусь: я буду служить молодежи еще больше, чѣмъ прежде. Ударяя себя по боковому карману. И поддерживать ее по мѣрѣ силъ.

Фру Карено, гордо улыбаясь. Ты будешь заботиться о ней, какъ самъ министръ.

Карено. Да, благодаря, тебѣ, у меня есть на это средства.

Фру Карено, обнимая его. А въ подарокъ мнѣ за это ты добьешься государственнаго совѣтника. Сара входитъ справа. Фру Карено подходитъ къ ней. Сюда идетъ музыка, Сара. Мы отворимъ дверь, чтобы лучше слышать. Распахиваетъ обѣ половинки двери на заднемъ планѣ.

Сара. Музыка идетъ къ намъ?

Фру Карено. Конечно; она остановится передъ нашимъ домомъ и будетъ играть въ честь твоего отца. Правда, весело? Не открыть ли окно въ передней, а, Иваръ? Тебѣ вѣдь, вѣроятно, придется говорить съ ними.

Карено. Собственно говоря, я не собираюсь говорить имъ рѣчи. Но нѣсколько словъ сказать придется.

Фру Карено. А какъ ты думаешь, Сара и я можемъ при этомъ присутствовать? Или нѣтъ, тебѣ это, можетъ быть, непріятно?

Карено нерѣшительно. Я, право, не знаю. Рѣшительно. Да, почему же нѣтъ. Вся моя семья должна принимать въ этомъ участіе.

Фру Карено. О, благодарю, благодарю тебя, Иваръ! Обнимаетъ Сару. Мы тоже покажемся въ окнѣ, Сара.

Звонятъ.

Фру Карено. Ахъ, я такъ взволнована. Заглядываетъ въ раскрытую дверь.

Карено. Я спокоенъ; спокоенъ и твердъ. Совѣсть моя чиста и преисполнена мира.

Фру Карено. Бондесенъ говоритъ, что ты навѣрное будешь выбранъ.

Карено. Я мало придаю этому значенія, Элина. Но на душѣ у меня теперь все успокоилось. Мнѣ такъ хорошо. Я — у пристани.

Фру Карено. По-моему это совсѣмъ не пустяки участвовать въ стортингѣ и въ концѣ концовъ стать выше всѣхъ.

Александра входитъ въ двустворчатую дверь. Тамъ пришли господа… Я не знаю ихъ именъ.

Карено. Депутація?

Александра. Да, похоже на то.

Карено. Я самъ приглашу ихъ войти. Уходитъ въ двустворчатую дверь.

Александра уходитъ.

Фру Карено пудрится. Когда войдутъ господа, ты сдѣлаешь книксенъ, Сара; и потомъ должна сказать, какъ тебя зовутъ: Сара Карено. Въ передней слышны голоса мужчинъ.

Сара. Можно сбѣгать внизъ и дать музыкѣ денегъ?

Фру Карено. Но, дѣвочка! Бѣдь это настоящій оркестръ.

Карено, Бондесенъ и нѣсколько мужчинъ входятъ.

Карено. Моя жена и моя маленькая дочка. Прошу васъ, садитесь, господа. Мужчины кланяются, осматриваются, взглядываютъ на картины на стѣнахъ.

Одинъ. Маленькая дочка? Да она ужъ совсѣмъ большая дѣвочка! Какъ зовутъ тебя?

Сара, присѣдая. Сара Карено.

Бондесенъ. Добрый день, фру Карено. Вашъ супругъ сдѣлалъ намъ большое удовольствіе, согласившись прослушать нашу музыку.

Карено. Слишкомъ много чести для меня, господа. Я просто не понимаю, какъ вы можете оказывать столько довѣрія чужому для васъ человѣку

Бондесенъ. Человѣкъ, который взвѣшивалъ свои мысли въ теченіе двадцати лѣтъ, заслуживаетъ довѣрія. Музыка останавливается внизу передъ домомъ.

Фру Карено. Не позволятъ ли господа предложить имъ по стакану вина?