Вечерний час

Она посмотрела на него так пристально, что Паша слегка растерялся. Он несомненно обладал притягательной внешностью, в которой юношеская мягкость черт сочеталась с обжигающим взглядом больших карих глаз. Очарование, свойственное именно этому моменту — незавершенному превращению нежного мальчика в красивого мужчину, — казалось еще сильнее от своей мимолетности и скоротечности, в нем даже виделась какая-то поэтическая болезненность. Волнистые каштановые волосы, немного растрепанные, спадали набок, в ушах виднелись крошечные серебряные «гвоздики».

Неожиданно кровь прилила к его щекам — в детстве Паша однажды спросил у отца, могут ли негры краснеть, и тот сказал, что могут, но этого никто не видит. А вот Тэя прекрасно видела его смущение и довольно заулыбалась, чем вогнала его в краску еще сильнее.

— Слушай, ты сейчас выглядишь так, будто раньше ничего подобного не слышал, — сказала она с довольным видом. — Или у вас в России все мальчики такие скромные?

— Мы разные, — отрывисто сказал Паша. — Просто как-то неожиданно, Тэя... Наводит на мысль, что ты говоришь это каждому доверчивому белому парню со всеми вытекающими последствиями.

Лицо Тэи изменилось, стало жестким и холодным, она немного помолчала и изрекла:

— Ну и дурак. Ладно, иди к своим друзьям, пока тебя совсем не потеряли!

— Тэя! — опомнился Паша и бросился вслед, когда девушка уже отправилась прочь. — Извини, мне жаль, что зря тебя обидел, но ты тоже пойми! Чужая страна, Африка, чего еще можно ожидать хорошо одетому туристу? Я не говорю, что у вас тут все на руку нечисты, но нам приходится быть осторожными, а то ведь сами потом окажемся виноваты.

— Да я поняла, Павел, ты меня тоже извини, — вздохнула Тэя. — Наверное, я как-то поторопилась, но это правда, вот клянусь. Ну что, мир?

— Конечно, — тепло сказал Паша и осторожно положил руку ей на плечо. — Я вижу, что ты очень хорошая девушка, и сейчас мне даже жаль уезжать отсюда.

— Ну так возвращайся, я буду ждать, — игриво ответила Тэя. — Удачного тебе пути, только картину не потеряй.

Он кивнул, будто исчерпал запас слов. Гостиница была совсем рядом и они еще раз помахали друг другу рукой на прощание. В комнатушке, где устроились еще двое парней, Паша вытянулся на жесткой кровати и долго смотрел в потолок. Сладостная тревога никак не хотела уходить и дать ему наконец выспаться: он не отдыхал много часов, лишь чуть-чуть беспокойно подремав в поезде. Мир, который сейчас его окружал, казался иной планетой, которая дышала, звучала, переливалась всеми красками совсем иначе, нежели привычная ему среда. Обворожительный и опасный мир, из которого пришел его отец и в нем же растворился. И какая судьба здесь ожидает его, Пашу, он сейчас даже не мог вообразить, но за этот вечер уже однозначно был ей благодарен.

Наутро студенты наскоро перекусили, умылись под сетования своего руководителя и вышли на улицу. Неровный асфальт уже успел раскалиться от жары. Кое-как отбившись от торговцев, норовивших всучить «на дорогу» то воздушную кукурузу, то фрукты, то приправы, они устроились в помятом ярко-желтом транспорте и через полтора часа прибыли в искомый городок.

По условиям стажировки молодежь поселили не в общежитии, а в частных домах, и сейчас группе пришлось расходиться по адресам вместе с сопровождающими из местных. Это был небольшой город с несколькими более-менее крупными постройками в советском духе, еще между ними попадались здания с итальянским почерком, оставшиеся с времен оккупации. Один домик, светло-песочного цвета, увитый плющом, особенно понравился Паше. Но преобладали приземистые глинобитные дома, а на окраине, ближе к лесу, люди и вовсе жили в ящиках из металлических листов, без дверей, которые заменяли тряпичные шторы.

Дорожного покрытия в этих местах тоже не было, только вязкий грунт, но несколько улиц были кое-как заасфальтированы, в том числе и та, где располагалась школа. То и дело попадались уличные торговцы, восседавшие прямо на земле со своими корзинами или кусками ткани, носильщики с грузами на голове, хозяйки, развешивающие белье на веревках, натянутых между домами.

Выйдя из автобуса, Паша сразу почувствовал, что в воздухе чувствуется легкий запах гари, который ему был знаком и в Питере, когда горели торфяники.

— А почему здесь так странно пахнет? — спросил он у сопровождающего. — Неподалеку что-то горело?

— Да что тут странного, обычный запах, — отмахнулся мужчина. — Пахнет и пахнет, мало ли. Ты нервы-то побереги, парень, не шарахайся от всего, чего не бывает у тебя на родине.