Вечное пламя

«Ага. Это началось недавно. Элвин принес мне его после того, что случилось с отцом, и сначала я хотел оторвать ему голову – я тогда очень злился».

Его мысли захлестнула волна горьких воспоминаний, и Софи изо всех сил постаралась их заблокировать. Ни она, ни Фитц не хотели переживать их заново.

«Ну и вот, – подумал он, отворачиваясь и пару раз моргая. – Я запихнул дурацкого дракона под кровать и на несколько дней о нем забыл. Но потом мне приснился ужасный кошмар, и меня всего трясло. И я вспомнил тот день, когда ты прощалась с семьей, как ты плакала на полу, и ничего не помогало, пока ты не послала меня за Эллой. И как только я тебе ее отдал, ты внезапно успокоилась. Ну, конечно, было видно, что тебе тяжело. Но все же стало чуть лучше. Поэтому я достал этого дурацкого плюшевого дракона и обнял его, и почему-то теперь без него не уснуть, хотя все уже в порядке. Ну… почти что».

Его разум переполнился тем же страхом, какой ощущала Софи при мыслях об Алдене – только в тысячу раз хуже.

«С твоим папой все будет хорошо», – пообещала она.

«Знаю». Но Софи все равно чувствовала его сомнения.

«У дракона есть имя?» – спросила она, стараясь разрядить обстановку.

«Я надеялся, что ты не спросишь, – он отвел взгляд и добавил: – Элвин звал его… мистер Обнимашка».

Софи закрыла рот рукой, чтобы сдержать смех, но вместо этого фыркнула.

Фитц тоже фыркнул, и они оба расхохотались.

– Я так понимаю, все идет хорошо? – спросил Тирган, открывая глаза и глядя на них. – Так держать, в конце вы поймете ценность упражнения.

«Когда я в следующий раз приду в гости, покажешь мне мистера Обнимашку», – передала Софи Фитцу.

«Так и думал, что ты это скажешь. Ладно – но только без Бианы. Она расскажет Кифу, и тогда мне конец».

«Даже не верится, что они до сих пор его не нашли».

«Я его очень хорошо прячу. И, пожалуй, хватит с меня унижений. Твоя очередь».

Сердце Софи упало в пятки.

Она вытянула ресничку, пытаясь вспомнить что-нибудь не очень постыдное.

«Ладно, – передала она как минимум через минуту. – Но это большой секрет. Никому не рассказывай, ладно?»

«Ну разумеется, – пообещал Фитц. – Я тоже надеюсь, что ты оставишь мистера Обнимашку при себе».

Софи улыбнулась. Но она вытащила еще две реснички перед тем, как тихо передать: «Черный лебедь» дали мне шар-шпион».

«Воу. Я жутко завидую. Я уже много лет умоляю отца купить мне такой. Ты же его прячешь, да?»

«Ага», – хотя она не знала, был ли в курсе Сандор.

«Хорошо, – сказал ей Фитц. – Потому что ты права, из-за него можно снова попасть на трибунал. Все шары-шпионы регистрируются и отслеживаются, чтобы ими не злоупотребляли».

«Знаю. Я сначала хотела отдать его. Но… только так я могу наблюдать за прежней семьей. Следить, чтобы мятежники ничего им не сделали в попытке добраться до меня».

«Думаешь, они на это пойдут?»

«Понятия не имею. Кажется, они готовы пойти на все».

Перед глазами встала бессознательная Силвени, и пришлось напоминать себе, что теперь в Убежище усилены меры безопасности.

«И ты думаешь, что Совет их не защитит?» – спросил Фитц.

Софи заерзала, осторожно подбирая слова. «Я думаю, что Совет недооценивает опасность».

«Я тоже, – признал Фитц. – На самом деле иногда…»

«Что иногда? – спросила Софи, потому что он не закончил. – Если хочешь, это будет твоим вторым секретом».

Фитц стиснул пальцы, хрустнул каждой костяшкой, и лишь затем сказал: «Иногда мне хочется, чтобы отец ушел с должности Эмиссара. Бред, согласись?»

«Почему бред?»

«Потому что, ну, это самый высокий пост, за исключением Совета».

«И один из самых опасных», – напомнила ему Софи.

Фитц резко вскинул голову, и она заволновалась, что передала что-то не то. Но он улыбнулся.

«Иногда я забываю, как приятно с тобой говорить».

У Софи запылало лицо, и теплота была самой потрясающей. Как будто пар густого горячего шоколада касался щек.

«Я серьезно, – подумал Фитц. – Кажется, только ты понимаешь, какой в нашем мире бардак. Все остальные – даже отец – предпочитают притворяться, что все придет в норму».

«Но ты так не считаешь?»

«Я считаю, что все станет еще хуже и лишь затем начнет налаживаться. Сама посуди, сколько уже было звоночков».

В его мыслях всплыли церемонии посадки деревьев, на которых он присутствовал.

Его отца.

Декса.

Ее.

Было странно наблюдать за собственными похоронами чужими глазами, и Софи не понимала, хочется ли ей заплакать, сбежать или взять Фитца за руку. Особенно когда он сказал: «Я стоял и смотрел, как росток твоего дерева вылезает из земли. Потом ты вернулась, но в таком состоянии, будто вот-вот исчезнешь. И хотя в этот раз меня не было, – он провел пальцами по ее шраму в виде звезды, – Киф в ужасных подробностях описал твое полумертвое состояние. Так что знай: я больше не буду отсиживаться дома и волноваться о тебе, о Кифе, о Биане или об отце. Я буду с вами на передовой и помогу, чем смогу».

Может, дело было в уверенных словах.

Или в теплом прикосновении.

Что бы то ни было, Софи мягко передала: «Хорошо».

Фитц выдохнул и откинулся на стуле.

«Ух ты, а ты согласилась быстрее, чем я думал».

«Знаю, – ответила Софи. – И мне все еще хочется забрать слова обратно».