Вечное равновесие

Например, я помню время, когда в СССР среди молодёжи начало распространяться неформальное движение так называемых панков. Почему так называемых? Потому что настоящая punk-культура зародилась в стране с совершенно другим строем, и там она являлась реакцией на несправедливость капиталистического социального устройства. В нашей стране, конечно, тоже было чему противопоставить юношеский максимализм и бунтарство, но это было всё же нечто другое. Не будем сейчас пускаться в рассуждения о происходящем в СССР на рубеже 80-90-х, а только отметим, что тогда панк-культура была ещё очень вызывающе-экзотичной, и тогда молодые люди, нежелающие быть элементами серой массы, старались выделиться зачастую очень нелепыми способами (всё это мне хорошо известно, потому что я и сам тогда был увлечён панк-культурой). Но тогда это было скорее исключением, чем правилом, а после эпатажный стиль стал понемногу проникать в более консервативные слои общества, что стало проявляться и в популярной музыке, и в модной одежде, в стилях стрижек и так далее. То есть некогда экзотическая культура стала теперь квази-экзотической и иногда даже массовой.

Это обстоятельство лишь подтверждает тот факт, что отдельные члены общества как правило и в основном стараются не особо выделяться из толпы, а если какие-то выходящие из строя вон явления обретают силу, становятся модными и начинают влиять на общество, то оно способно поглотить и переработать эти явления так, чтобы они не выглядели уже настолько эпатажными и чтобы снова всё в этом обществе уравнять, то есть подогнать под какой-нибудь массовый стандарт нормальности. Именно поэтому через чур экстравагантные модные коллекции не находят своих массовых поклонников, но при этом какие-то элементы этих коллекций постепенно начинают входить в массовую моду. И именно поэтому некогда увлечённые поиском Божьей Истины молодые церкви со временем могут становиться неповоротливыми и закостенелыми в своей догматике религиозными организациями, имеющими лишь вывеску церкви Божьей, а по сути являющимися всего лишь в лучшем случае бизнес-корпорациями, а в худшем случае — крайне деструктивными религиозными сектами, в которых, как в лесном массиве, отдельные деревья не хотят расти выше планки всего массива.

Мы сейчас говорим об ограничениях, которые имеются как в живой, так и в неживой природе, а также в духовной и ментальной сферах, но мы не можем напрямую сравнивать возможности роста тех же деревьев в массиве и людей в обществе, потому что в одном случае речь идёт о физическом росте, а в другом — скорее о ментально-духовном. Однако если не брать в расчёт эту разницу, то здесь можно разглядеть и другие различия, и общие закономерности.

В лесу каждое дерево растёт максимально, насколько ему позволяют его возможности (потенциал), и в этом смысле никакой разницы между деревьями и людьми нет. Но верите ли вы в то, что деревья одного вида «смотрят» друг на друга и стараются сильно не выделяться на общем фоне? Не спешите отвечать «нет». Ведь в некотором смысле это возможно. Они все питаются из одной почвы, и питательные вещества примерно поровну распределяются между ними, что частично и обуславливает их приблизительно одинаковый рост, то есть каждое из них в каком-то смысле «оглядывается» на других и не может расти вне зависимости от них. Также есть и другие природные ограничения, которые не позволяют деревьям одного вида расти выше определённой отметки, например, количество солнечных дней и количество среднесуточных осадков, выпадающих в данной местности. Есть ещё внутренние ограничения, обусловленные свойствами самой породы этих деревьев. Примерно то же самое происходит и с людьми, которые поглощают в основном только ту информацию, которой питается всё общество, в котором они вращаются и которому доверяют, а состав и качество этой информации формируется и дозируется часто внешними источниками, о которых большинство членов общества почти ничего толком не знает. При этом они тоже имеют внутренние ограничения, свойственные вообще всем людям, например, одинаковую структуру и схожие размеры головного мозга, а также другие чисто физиологические ограничения, которые не позволяют абсолютному большинству людей быть вечно молодыми или слишком рано стареть.